Предлагаю студентам ВШЭ и МГИМО приготовиться:

Подводим предварительные итоги национализации стратегических активов в России, координируемой Генпрокуратурой РФ.

Илья Шуманов, канал Shumanov специально для Brief.

Можно утверждать, что прокатившаяся по стране скрытая национализация российских компаний по искам Генпрокуратуры, по всей видимости, замедлилась, если не сошла вообще на нет.

Последний содержательный иск от замгенпрокурора Ткачева был подан 18 августа, то есть больше месяца назад. Иск касался изъятия энергетических активов, которое государство решило забрать у самого богатого российского миллиардера Андрея Мельниченко. Эти компании он получил от структур Михаила Абызова, которыми последний управлял в нарушение антикоррупционного законодательства.

Инициатива Генпрокуратуры забрать в доход государства крупные компании и активы всего дважды натыкалась на непреодолимые сложности: крупный производитель цемента "Хайдельбергцемент" иностранного собственника Людвига Меркле стала последней компанией, иск к которой Генеральная прокуратура отозвала 13 сентября. Меркле не единственный кому удалось отбить свой актив от Генеральной прокуратуры, — годом раньше Федерация независимых профсоюзов России смогла отстоять право на распродажу своих санаториев в Кавминводах.

Повышенный интерес Генеральной прокуратуры к изъятию частных активов и пересмотру итогов приватизации начался не в этом году, а гораздо раньше. Помимо громких кейсов последних лет: изъятия в доход государства порта «Бронка» и «Башнефти», которые можно назвать эпохальными, но индивидуализированными случаями, по настоящему массовый процесс национализации начался в 2022 году и касался в первую очередь портовой инфраструктуры. Генпрокуратура потребовала вернуть в казну «Дальневосточное морское пароходство» и «Новороссийский морской торговый порт», — наследство братьев Магомедовых, портово-стивидорные активы бизнес-омбудсмена Санкт-Петербурга Александра Амбросимова, а также предложила бизнесмену Дмитрию Пуриму вернуть государству часть «Калининградского морского торгового порта».

Четыре иска Генпрокуратуры об изъятии компаний за весь 2022 год переросли в 18 аналогичных исков только за 8 месяцев 2023 года. О нарастающей угрозе пересмотров итогов приватизации вынуждены были высказаться: министр Максим Решетников, глава РСПП Александр Шохин и даже Владимир Путин, который обратил внимание генпрокурора Краснова на эту проблему публично на Восточном экономическом форуме. На следующий день после публичного заявление президента Генпрокуратура отозвала свой иск к «Хайдельбергцемент».

Каковы же предварительные итоги реприватизации. Нам удалось насчитать 23 иска об изъятии активов за 2021 - 2023 годы. Иски Генпрокуратуры, как правило, шли по трем разным основаниям: в Арбитражных судах подавались иски о пересмотре итогов приватизации и изъятии стратегического актива у иностранных собственников (собственников с двойным гражданством), а актив полученный через нарушение антикоррупционного законодательства изымался в судах общей юрисдикции у действующих и бывших политиков и чиновников.

14 исков касались изъятия предприятий у бизнесменов, трех из которых можно отнести к олигархам (Андрей Мельниченко, Борис Минц, и Зиявудтин Магомедов) и 9 дел было инициировано с целью изъятия активов у бывших и действующих депутатов и чиновников: 4 члена федерального парламента (действующий депутат Госдумы Колесник, экс-сенаторы Леонид Лебедев и Магомед Магомедов, экс-депутат Малик Гайсин, экс-чиновник полпредства ЮФО Андрей Коровайко, бизнес-омбудсмен Санкт-Петербурга Амбросимов, бывший мэр Нижнего Новгорода Олег Сорокин).

Если рассматривать общий объем изъятого, то только по самым консервативным подсчетам, активы, которые были изъяты Генеральной прокуратуры можно оценить в $5 млрд. Более всего пострадал бизнес в портовой индустрии (6 исков), предприятия связанные с ВПК (3 иска), химическая промышленность (3 иска), агропромышленные активы и добыча рыбы (3 иска). По всей видимости, ожидать нового всплеска активности Генпрокуратуры, сейчас не приходится.

#иноагент

Новая история об изменении схем разоблачения посредников, работающих с российским ВПК в юго-восточной Азии.

Специальный агент ФБР Джейсон Вейк (Jason Wake) проснулся рано утром и создал подставную компанию, с помощью которой вышел на связь с поставщиками, работающими с российскими военными. Агент Вейк придумал, что он будет представляться продавцом оборудования, которое нужно для производства российского вооружения. Одним из покупателей оборудования оказался гражданин России и Китая Максим Марченко, который действовал от имени гонконгской компании. Марченко и его коллеги притворялись китайцами переписываясь с американским агентом от имени китайки Amy Chan, а агент ФБР в свою очередь притворялся представителем компании, продающей американскую электронику.

Обе стороны притворялись почти год, пока первая большая партия оборудования следующего в Россию, не была "случайно" задержана американской таможней. Тут российские покупатели занервничали, поскольку зависшая сумма контракта была более $1.5 млн. Агент ФБР от имени американского поставщика рассказывал россиянам, что якобы арестованное оборудование возвращено на склад и он не знает, что с ними делать. Мол, приезжай на склад и забирай сам. Максим Марченко просил отправить арестованными оборудование небольшими партиями, чтобы не привлекать внимание американской таможни. Агент ФБР спрашивал, понимают ли какое количество "небольших" партий надо отправить DHL, чтобы закрыть $1.5 млн контракт. Россияне вышли на прямой контакт и начали уже общаться не через «китайца-помощника», а напрямую по телефону. Голос россиянина, по всей видимости, идентифицировали и это тоже легло в основу обвинения.

ФБР, собрав достаточное количество доказательств, возбудили уголовное дело и арестовали счета всех компаний посредников, забрав российские деньги за большую поставку оборудования себе, объявив россиянина с китайским паспортом в розыск. Как мы помним, американцы приглашали Марченко приехать и забрать товары в США, и видимо, он все-таки, приехал, поскольку сейчас он арестован и находится в США.

Традиционно разбираем, как разоблачили сетку российских посредников. Россияне представляясь гонконгскими поставщиками, но использовали те же самые российские ip-адреса, что и российская компания-поставщик ВПК. Подавая документы на визу, Марченко указывал почту компании, которая была связана с поставками для ВПК. Для переписки с Марченко российские поставщики ВПК использовали рабочую почту российской компании. Для конспирации россияне использовали в инвойсах не Electronic equipment, а Electr Equip, что конечно спасти их от разоблачения не помогло. В переписке между участниками сети закупок активно обсуждалась необходимость дистанцирования от России под легендой гонконгской компании, — переписку разумеется читали агенты ФБР.

В материалах дела ничего нет про место ареста Марченко, но судя по подключению к расследованию австралийского бюро ФБР, юго-восточная Азия больше не является безопасным местом для россиян, участвующих в организации схем обхода санкций и отмывания денег. С обвинительным заключением по делу можно ознакомиться здесь.

Генпрокурор Краснов в ходе отчета перед президентом России поднял тему национализации активов.

На встрече Краснов сформулировал основания легшие в основу национализации активов и компаний, которые в течение последних лет изымала Генпрокуратура:

«В рамках деофшоризации российской экономики, а также защиты интересов госсобственности судами удовлетворено свыше 24 тыс. наших исков, касающихся незаконной утраты госсобственности на сумму более 187 млрд руб. Средствами надзора мы также добились выхода из-под иностранного контроля ряда ключевых стратегических предприятий, которые имеют существенное значение для экономики и безопасности нашей страны».

Краснов сформулировал три красных флага 🚩 , которые могут спровоцировать изъятие практически любого российского актива:

1. Офшоры под запретом. Де-факто, офшорная структура владения может стать основанием для национализации компании или другого актива. Не так важно, что никаких нарушений с точки зрения законодательства офшорная структура не несет.

2. За формулировкой «защита интересов госсобственности», под эгидой которой прокуроры изымали активы, прячется всех волнующий — «пересмотр итогов приватизации». Почему генпрокурор не называет вещи своими именами понятно. Само слово «приватизация» вызывает негативные эмоции у широкой аудитории.

3. Формулировка «выход из-под иностранного контроля ряда ключевых стратегических предприятий» можно интерпретировать как изъятием активов, которые принадлежат собственникам с двойным гражданством или контролируется через иностранные компании. В том случае, если государство сочтет ваш актив стратегическим. При этом не так важно, что изымаемая компания может не входить в список стратегических предприятий.