Последнее видео на известном канале Kurzgesagt посвящено декриминализации марихуаны. Самое интересное наблюдение: именно запреты приводят к появлению концентрированных продуктов. Есть такое дурацкое деление: легкие и тяжелые наркотики. Чем они отличаются? Легкие достать легко, а тяжелые тяжело? На самом деле наоборот - рынок переполнен метамфетамином и героином, но попробуйте достать эфедрин или опиум (то есть более слабые варианты того же самого).

В условиях запрета торговать слабым продуктом - невыгодно. Что продавали американские бутлегеры во времена Сухого закона? Отнюдь не пиво, а самогон градусов в 60-70. Что пьют в российских тюрьмах, где алкоголь, само собой, запрещен? Тот же самогон в 60-70 градусов. В условиях запрета продукт стоит втридорога, а потому потребитель предпочтет самый забористый вариант. Продавцу тоже выгодно: сколько в пересчете на чистый алкоголь уместится на складе, если взять самогон и сравнить с вином?

С запрещенной марихуаной происходило то же самое: продавцы выводили сорта с наибольшим содержанием ТГК. Но здесь есть чисто природные ограничения. Зато с появлением синтетических аналогов (спайс) процесс развернулся на полную. После запрета спайса, популярность быстро набирали самые ядреные разновидности. А вот в Нидерландах после легалайза, напротив, многие предпочитают потреблять “слабые” варианта каннабиса: в пирожных, печенье и т.д.

Феномен популярности “тяжелых наркотиков” - порождение политики запретов, дефицита и дороговизны. В условиях доступности алкоголя многие предпочитают пиво, вино и коктейли, а фанатичных любителей глушить даже 40-градусное не так уж много от общей массы. Аналогичного можно ожидать и после декриминализации наркотиков.

Полицейские месяц держали человека без предъявления обвинения и заставили подписать признание в убийстве, которое он не совершал. Суд счел подписанное признание достаточным доказательством (несмотря на то, что обвиняемый был неграмотным) и отмел алиби (на основании того, что его обеспечивали “заинтересованные” родственники). Откуда эта история? Из пригородов Челябинска, куда с трудом добрался корреспондент “Медиазоны”? Нет, из одной из самых благополучных стран мира - Японии. Человека по имени Казуо Исикава осудили в 1964-ом году, он отсидел 30 лет. Из них 10 провел в одиночной камере для смертников, каждое утро ожидая казни (о дате казни в Японии не сообщают заранее). На апелляции смертный приговор ему заменили заключением и в 1994-ом году выпустили. На момент выхода видео The Economist Исикава пикетировал суд, требуя признать его невиновным. Однако реабилитации он не добился до сих пор.

С тех времени японская правоохранительная система не сильно изменилась: 99% обвинительных вердиктов, суд присяжных отсутствует в принципе, 89% обвинений строится на признательных показаниях. Держать человека под стражей без предъявления обвинения официально можно 23 дня (для сравнения: в РФ - 48 часов), допуск защитника при этом ограничен. Натурально полицейское государство.

При этом пикетирующий суд Исикава выглядит как городской сумасшедший - прохожим на него насрать. Почему? Потому, то в Японии малое количество заключенных - 48 на 100 тыс. против американских 698 (на 2015-ый год). Высокий уровень жизни, низкий уровень уличной преступности (полиция, впрочем, часто предпочитает просто не регистрировать убийства - о чем я писал ранее). Это горькая правда о людской природе: если среда предоставляет благополучие многим - они легко закроют глаза на несправедливость, что творится в отношении немногих. Таких, как Исикава. Просто потому, что вероятность оказаться на его месте для них ускользающе мала.

Известный на американских ютубах иудейский консерватор Бен Шапиро поясняет за "интерсекциональную теорию", с которой нынче носятся левые. Суть в том, что это попытка расположить "угнетенных" в иерархическую лестницу, а заодно найти общую платформу. Последнее - это, конечно, образ врага-угнетателя. Белого гетеросексуального мужчины. Против этого врага феминистки могут объединяться исламистами, несмотря на множество различий. Интерсекциональность и “политика идентичности” - это способ лишения людей индивидуальности. Ведь ваша личность в рамках такой картины мира значения не имеет - важны лишь характеристики той группы, к которой вы принадлежите (раса, пол, гендер, религия и т.д. и т.п.).

В конце Шапиро заявляет: "я белый гетеросексуальный мужчина". Сразу хочется напомнить ему, что в Третьем Рейхе с ним бы не согласились. Однако левой публикой этот религиозный еврей действительно воспринимается как враг-угнетатель (т.е. белый гетеросексуальный мужчина), а его еврейство является отягчающим (небось, еще и “фашистское государство” Израиль поддерживает!). Но если бы Шапиро не был религиозным консерватором, а был бы левым - его еврейство имело бы иной смысл. Он мог бы бесконечно жаловаться на Холокост и pogrom, что поднимало бы его на дополнительную ступеньку на лестнице интерсекциональной иерархии жертв.

Хорошая иллюстрация к тому, что даже такие, казалось бы, фундаментальные вещи, как этническая принадлежность не имеют смысла сами по себе, а наполняются содержанием в зависимости от нарратива, в который они вписаны. Понятие “еврей”, исторически обозначавшее гонимое меньшинство, может быть наделено противоположным смыслом, если соседствует с понятиями “консерватор” и “республиканец”. Поэтому важна индивидуальная картина, а попытки расфасовать живых людей по коробочкам “интерсекциональных идентичностей” - тщетны.

https://youtu.be/rc7VUoytoU4

Напомню, что у нас есть также второй канал, посвященный криптовалютам, блокчейну и прочему модному футуризму:

Блокчейн - убийца корпораций

Недавняя статья на сайте Aeon рассказывает о том, как блокчейн и децентрализованные системы положат конец эре корпораций. Когда-то экономистов волновал вопрос: если рынок настолько эффективен, то почему же тогда на рынке действуют иерархически организованные фирмы? Ответ на этот вопрос дал нобелевский лауреат Рональд Коуз в статье “Природа фирмы” 1937-го года, давно ставшей классикой. Дело в том, что любые сделки на рынке сулят транзакционные издержки. Проще говоря, фрилансера еще нужно найти, заключить с ним контракт и т.д. Во многих случаях оказывается выгоднее держать сотрудников в штате, чем нанимать по новой для каждого задания. Поэтому в море свободных рыночных отношений плавают фирмы-островки, организованные по командно-административному принципу (размер зависит от отрасли).

Однако развитие новых технологий снижает эти транзакционные издержки. Чтобы найти фрилансера ныне достаточно зайти на биржу - она возьмет на себя львиную долю переговорных расходов. Поэтому иерархические корпорации все больше заменяют “платформы”, к которым может подключиться любой желающий. Это Гугл, Фейсбук, Эппл, Амазон, Убер и прочие известные гиганты. Они попросту максимально снижают издержки по поиску исполнителя на вашу работу. Например, Убер находит ближайшего водителя и отдает ему ваш заказ. Но остается проблема - эти платформы централизованны. А это значит, что все решения принимают те же корпоративные боссы, прибыли получают они же. Ни водители, ни клиенты Убера не имеют голоса в принятии корпоративных решений. Пользователи централизованных платформ могут создавать контент, как на том же ФБ, вносить свой вклад в систему, но не получать взамен ничего. Более того, для владельцев централизованных платформ сами пользовали - товар. В лучшем случае их личные данные продают рекламодателям.

Какой выход из этой ситуации? Можно создавать такие же платформы - только децентрализованные, на блокчейне. Почему бы водителям и не сделать собственный Убер, где каждый водитель будет иметь долю (в виде токенов)? Примерно так устроена райдшэринг-платформа LaZooz - каждый присоединившийся к системе может начать получать токены, олицетворяющие его долю (каждый раз, когда проезжает с приложением больше 20 км или участвует в разработке). На сегодняшний день децентрализованные платформы еще технически несовершенны, но очень вероятно, что в будущем блокчейн и токенизация помогут создать множество видов бизнеса - от аренды до медицины - где сами участники будут являться владельцами. Что положит конец недолгой эре гигантских централизованных платформ.

#токенизация #блокчейн

Отрадно видеть, что грядущая реформа по повышению пенсионного возраста (до 65 и 63 для мужчин и женщин соответственно) никак не коснется самых важных людей в нашем замечательном государстве: ментов, военных и пожарников (МЧС). Власти поспешили заверить, что не коснется, а если и коснется, то за жирные добавки. Для выхода на пенсию силовикам и МЧС нынче требуется выслуга лет в количестве 20 и не менее 25 лет трудового стажа. При этом вовсе необязательно всю жизнь работать на государство - лишь бы трудовой стаж был не меньше этой цифры. То есть можно проработать 12.5 лет в полиции, 12.5 еще где-то. И спокойно выйти на пенсию в 50 (иногда и в 45), пока остальные будут ишачить до 65. А учитывая всякие хитрые коэффициенты за работу на Крайнем Севере и тому подобное, у нас в РФ легко можно наблюдать 30-летних прокуроров-пенсионеров.

Разумеется, силовики находят себе моральное оправдание в опасности своей работы. Дескать, мы жизнью рискуем, боремся с террористами и тушим пожары. На практике с террористами борются пытая молодежь из несуществующей “Сети” или “Нового величия”, а как у нас тушат пожары показало Кемерово. Однако даже без учета отечественной специфики - в армии США нынче на одного комбатанта приходится 11 человек, которые занимаются обеспечением, логистикой и всем прочим, что не требует присутствия на передовой. Силовики во всем мире - это давным-давно не “воины”, а “бюрократия с оружием”. Даже те, кто непосредственно ловит преступников и воюет, 90% времени тратят на заполнение бумажек. А подавляющее большинство приписанных к “силовикам” на бумажки тратит 100% времени. То есть выполняет работу обычных офисных клерков. Только на пенсию они хотят не в 65, как клерки, а в 45, призывая на помощь романтический ореол представителей “опасных профессий”.

Отлично устроились, да. Но в России дело, разумеется, не в этом. А в том, что у “служилых корпораций” есть возможности лоббировать свои интересы, а у широких слоев общества такой возможности нет. Все институты гражданского общества - от профсоюзов до правозащиты - у нас выхолощены или уничтожены. А если общество не может лоббировать свои интересы - их лоббируют государство. Поэтому список привилегий “служилых корпораций” будет лишь шириться и шириться.

В новом тексте на сайте Quillette автор, преподаватель computer science, пытается ответить на вопрос: почему так мало женщин-программистов? И что нужно делать, чтобы это исправить: нужно больше квот, позитивной дискриминации, кружков борьбы с микроагрессией и показательных увольнений мужских шовинистических свиней?

Первоначально женщин программистов было примерно столько же, сколько и мужчин - еще в те времена, когда ковыряние в компьютерах считалось не престижной профессией, а странным занятием для задротов. Но в 1985-ом произошел перелом - количество женщин-программистов начало резко сокращаться. В статье When women stopped coding винят в этом культуру: растущие прибыли в IT-сфере привлекли больше мужчин, маркетологи стали позиционировать компьютеры как “игрушки для мальчиков”, в кино укоренился образ гика-мужчины.

Но здесь автор дает другое объяснение. Компьютерная отрасль прошла через два цикла падений и подъемов за последние 40 лет. На графиках видно, что мужчины сильнее реагировали на подъемы, а женщины на спады. С каждым подъемом в отрасль приходило больше мужчин, а с каждым спадом уходило больше женщин (предположительно, женщины более чувствительны к риску). Далее автор ссылается на данные: в сферы STEM (точные и инженерные науки) чаще идут люди с высокими математическими скиллами и низкими вербальными. Большинство таких - мужчины (вспомните типичного айтишника). Женщины с высокими математическими скиллами, как правило, обладают аналогичными вербальными. Поэтому у них больший выбор: можно в STEM, можно в социальные науки, вообще куда угодно. Вот они и выбирают - не в пользу STEM.

В заключение автор говорит, что вряд ли получится добиться количества женщин в computer science выше 20% - оно примерно одинаково как для “гендерно продвинутой” Северной Европы, так и для “шовинистических” США. И дело здесь не в “бро культуре” или “токсичной маскулинности” гиков. Просто женщины, когда у них есть выбор, не хотят массово идти в эту сферу. Так что ярым борцам за "равноправие" не обойтись без концлагерей для перевоспитания самих женщин. Ведь чего не сделаешь ради светлой прогрессивной цели: “чтобы всех и всюду было поровну”.

P.S. Все это, конечно, "менсплейнинг".

Как раз недавно писал о том, что повышение пенсионного возраста - не просто очередной кидок россиян на бабки, но и хитрый план, как повесить социальное обеспечение на шею бизнесу. Уровень здоровья в РФ нынче таков, что 60-летние больше времени будут проводить в больницах и поликлиниках. А работодатель должен будет им за это платить зарплату. Вместо пенсии, которую им должно государство. Но бизнес может начать брыкаться - увольнять по формальным предлогам. Поэтому нужно что? Правильно, запретить. Похоже, что это нынче обсуждают едросы с Медведевым - “гарантии трудоустройства людей старше 50 лет” (человеческим языком: как максимально затруднить увольнение).

Разводка красивая: нам рассказывают, что у нас “старение населения”, и повышение пенсионного возраста нужно, чтобы молодым не приходилось кормить стариков. А на деле все будет наоборот: бизнес будет вынужден меньше платить молодым сотрудникам, чтобы иметь возможность оплачивать бессмысленный труд стариков. Старые будут поедать молодых, пока государство тратит их пенсии на содержание Чечни, Крыма и Ротенбергов.

Впрочем, бизнес - он на то и бизнес, чтобы находить выход из положения, в котором государство выкручивает ему яйца. Реакцией здесь может стать нежелание нанимать людей приближающихся к опасной планке в 50 лет. Вам 45 лет и вас никуда не берут? Скажите спасибо Путину и едросам.

Впечатляющее видео: заместитель главного редактора "Медузы" рассказывает о том, что нужно повышать налоги. Первым делом, конечно, думаешь: разве в Латвии такие низкие налоги, что их нужно повышать? Ведь редакция "Медузы" живет в Риге. Но потом вдруг понимаешь, что речь-то идет о России. И челюсть постепенно начинает опускаться вниз - ото всех этих местоимений "мы", "нас" и "нам", которые лохматый чувак из Риги использует, объясняя, какие налоги должны быть здесь в РФ.

Главный аргумент: бюджет РФ на 50% формируется из нефти, поэтому нам сложно требовать от государства подотчетности - ведь не на наши налоги они живут. Вы только представьте: как только наверху осознают, что живут они теперь не на прибыль с Urals, а на средства, которые дизайнер Вася честно заплатил в казну, тот час же все изменится! Чайки перестанут пилить мусорный бизнес, Шувалов отдаст народу все самолеты вместе с корги внутри, а Слуцкий извинится перед каждой журналисткой, которую жамкал за задницу. Заживем.

Похоже, чувак просто где-то слышал, что у всех развитых демократических стран диверсифицированная налоговая база. И сделал вывод, будто, разнообразив поступления в бюджет, можно превратить страну в развитую и демократическую. Это, ясное дело, так не работает. В курсе Democratic development стэнфордского политолога и специалиста по "демократизации" Ларри Даймонда разбирается этот вопрос. Кратко: все процветающие (это подушевой доход и т.п.) страны, кроме т.н. "нефтегосударств", являются демократиями. Но важно не путать причину и следствие: Нидерланды богаты потому, что они - либеральная демократия (т.е. обладают набором эффективных социальных институтов). Не наоборот! Нефтегосударства - феномен шальных денег. Но, помимо богатых демократий и нефтегосударств, есть еще много нищих авторитарных стран, которым, в отсутствии ресурсов, приходится драть по три шкуры с подданных. И эти страны не становятся ни богаче, ни свободнее.

Медузник говорит нам: сделаем налоги как в Швеции - станем Швецией. Это такое "магическое мышление" или "культ карго" - попытка имитировать конечный результат, без понимания процесса. Построим самолет и он полетит - даром, что из соломы. Фантазии о соломенных самолетах, видимо, единственное, чем можно занять долгие вечера в Риге. Откройте уже там "Жан-Жак" наконец - хоть журналисты при деле будут.

Вдогонку: как выглядели комменты к видео пока их не закрыли.

Видео о том, как устроена система социального кредита в Китае. Если кто не в курсе - там нынче тестируют систему “цифровой репутации”. Дескать, если вы вовремя платите по счетам, снимаете котят с деревьев, любите партию и правительство - вам начисляются баллы, в результате чего кредиты вам дают дешевле и продают козырные места в поездах, рядом с такими же добропорядочными гражданами. А если не отдаете долги, мусорите на улицах, ругаете режим - ваш рейтинг падает. В рассрочку вам не продадут даже чайник, а кататься будете в товарных вагонах с бомжами. Пока что, разные компании и города тестируют свои версии системы, но можно ожидать, что после обкатки это превратится в единую китайскую цифровую антиутопию.

Наводит на мысли: общество базируется на неформальных и формальных институтах. Репутация - институт неформальный и он плохо работает в больших группах. В маленькой тусовочке все знают, кто чем знаменит. Но, как только она разрастается, информация начинает распространяться с опозданием, а люди делятся на фракции - дурная репутация в одной может не быть таковой в другой (“кто обманул соседа, которого я ненавижу, тот не обманщик, а молодец”). Поэтому общество не может жить одной репутацией - нужны законы, суды и прочие формальные механизмы.

Но, если вдуматься, эти свойства репутации - не баг, а фича. Они благоволят не только мошенникам, но также тем, кто хотел бы начать жизнь с чистого листа. Серьезные проступки кодифицированы в законах, но общество в целом выигрывает от того, что недостатки института репутации позволяют “забывать” мелкие прегрешения, тем самым оставляя людям шанс. Китайская поделка - это попытка “формализовать репутацию”, сделать так, чтобы ЛЮБОЕ ваше действие неизбежно имело последствия для вашего облика в глазах других. Это выглядит жуткой антиутопией даже в проекте - несложно заметить, что система формирует спираль, уносящую человека вниз. Чем хуже ваш рейтинг - тем сложнее вам реабилитироваться. А все потому, что возможности “забывать” и “прощать”, столь важные для общества, здесь не прописаны в алгоритме.

Если вы внезапно живете в Питере и думаете куда бы сходить, завтра в здании Европейского Университета пройдет крутая конференция “Капитализм и свобода”. Особенно рекомендую послушать Капелюшникова. Его выступления - это мало того, что театр, рассказывать он будет про моднейшую тему - поведенческую экономику. Вход свободный, если что - https://eu.spb.ru/forthcoming-events/19063-konferentsiya-kapitalizm-i-svoboda

В тему: недавний ролик Постнауки с рассказом об истоках поведенческой экономики.

https://youtu.be/JJdd6g57QKQ

Написал для "Репаблика" большой текст о том, какие проблемы сулит нам эпоха малых СМИ и блогеров, приходящих на смену крупным медиа. Как модные цифровые технологии ведут нас в царство вранья и лицемерия? Что общего у американских сектантов и звезд российского ютуба, у Китти Дженовезе и Аркадия Бабченко? Что такое эпистемологический пузырь и эхо-комната?

(напомню, что все тексты на репаблике по моим ссылкам доступны бесплатно, но могут требовать регистрации)

#лонгриды

https://republic.ru/posts/91273?code=c2acc048c0d68f96708a1010bb1558bf

Читайте в следующем выпуске The Village: “Как все работает: я сотрудник Центра по борьбе с экстремизмом”:

Мы обычные 30-летние ребята. Одеваемся на работу в стиле кэжуал: кроссовки, кофты, треники. Любим ходить в бары. Как-то раз даже сидели за соседним столиком с оппозиционерами. Подарили им бутылку шампанского.

Наше ведомство много критикуют, но это несправедливо: ведь мы просто орган исполнительной власти и не принимаем никаких решений. Не нравятся пытки и уголовные дела за репост? Идите ругаться на судью и прокурора.

Мы всегда пытаемся начать диалог с задержанными. А журналисты вечно хайпожорят и вещают “страшные сказки” читателям. У нас есть чат “Я люблю электрошокер”, где сидят 600 сотрудников МВД и ФСИН - когда выходит очередная статья “Медиазоны”, в чате все смеются.

90% времени мы ловим ужасных террористов. Но никто об этом не знает, ведь это страх и ужас, о котором лучше никому не рассказывать.

Приходите к нам менять систему изнутри. Вы же видите, как мы тут веселимся.

https://www.the-village.ru/village/people/howtobe/316129-zapreschalschik

Психолог Филипп Зимбардо умудрился сделать себе имя на одном единственном эпизоде своей жизни, занявшем когда-то всего шесть дней - Стэнфордском тюремном эксперименте. Вот уже 50 лет Зимбардо рассказывает о нем из каждого утюга. Что породило еще более забавный жанр - “разоблачение Стэнфордского тюремного эксперимента”. Об этих разоблачениях недавно вышла большая обзорная статья.

Напомню, в чем суть СТЭ: в 1971 году группу студентов по жребию поделили на охранников и заключенных, заперев в подвале Стэнфордского университета. Спустя шесть дней, когда охранники успели довести пару заключенных до нервного срыва, в университет приехала будущая жена Зимбардо (тоже психолог) и, устроив большой скандал, прекратила “эксперимент”. Таким образом, “эксперимент” даже не был закончен, поэтому на его научности не настаивал никто, включая самого Зимбардо.

Однако шутка в том, что примерно 60% исследований в области психологии не удается воспроизвести. Эксперимент близкий к тому, что понимают под этим словом в естественных науках возможен там лишь с приставкой “нейро-”. Но социальная психология - социальная наука со всеми вытекающими. Эксперимент там - примерно то же, что эксперимент в социологии или экономике. Результаты всегда будут писаны вилами по воде т.к. речь идет о слишком сложных ситуациях, где по определению невозможно учесть все факторы. Такие эксперименты сложно повторить не потому, что авторы жульничают, а потому, что сложно учесть все аспекты первоначальных условий - малейшее изменение выборки или обстановки может изменить результат.

СТЭ невозможно повторить не только потому, что он не соответствует нынешним требованиям научной этики, но и просто потому, что вы не сможете набрать белых студентов-хиппи из Пало-Альто - те времена безвозвратно прошли. СТЭ - не эксперимент, как в физике или химии, а спектакль, хеппенинг, шоу. Поэтому его нельзя “повторить”, можно только сделать “ремейк”. Зимбардо на многие годы оказался в положении художника, рассказывающего людям притчу о человеческой природе.

О чем эта притча? СТЭ - это манифест социального конструктивизма в психологии. О том, что не бывает однозначно “хороших” или “плохих” людей - многое зависит от ситуации. Помести хорошего белого мальчика в нужный контекст - в нем может проснуться охранник концлагеря. Пишут, что бывшие “охранники” стэнфордской тюрьмы рассказали, будто к жестокому обращению с “заключенными” их подталкивал сам Зимбардо, который хотел получить “научное доказательство” порочности американской тюремной системы. О чем это говорит (если правда)? О том, что первой жертвой контекста пал сам Зимбардо, когда решился на жестокость и подлог ради благой цели - это не опровергает выводов СТЭ, а скорее подтверждает. Содержание притчи осталось тем же, только сам автор теперь стал ее органичной частью.

Наверняка многие уже позабыли историю Кати и Дениса, случившуюся пару лет назад. Пара подростков, сбежав от воспитательных родительских пиздюлей, залезли в загородный дом отчима-силовика (катиного), напились, достали там пару ружей, стреляли в сторону ментов (ни в кого не попали), вели трансляцию в Periscop. Менты провели высокопрофессиональные переговоры формата "выходите, а то убьем нахуй", СОБР пошел на штурм, в итоге - два трупа (предположительно самоубийство).

Теперь рассказывают, что там по итогам: в халатности обвиняется один единственный мент, которого даже на месте не было. СОБР, устроивший штурм, ни в чем не виноватый. Отчим из спецназа ФСИН, лупивший девочку головой об стену (видимо, как зеков когда-то) тоже.

Надеюсь, когда-нибудь эту историю экранизируют. Будет такой The end of the fucking world по-русски, где все закончилось совсем плохо, полной безысходностью.

На ТЕД нынче появилось забавное выступление - чувак утверждает, что нынешняя демократия в США работает плохо и предлагает вернуться к афинским идеалам. Дескать, выбирать в парламент по жребию. Это уберет весь этот гнилой политический цирк, который вечно грызется за спонсорские деньги и людские симпатии.

Звучит заманчиво. Все мы догадываемся, что человек с улицы едва ли менее компетентен, чем “профессиональный политик”. И уж точно менее предвзят, нежели конгрессмен, который тратит на окучивание спонсоров львиную долю времени. Но можно попробовать вспомнить: зачем вообще нужна демократия? Вовсе не для того, чтобы принимать “правильные решения”. Изначально демократия решала другой вопрос: как сделать так, чтобы ни у кого не оказалось слишком много власти? Обладавшие гражданскими правами жители Афин представляли собой небольшую группу (не рабы, не бабы, не нищеброды и т.д.), поэтому распределять между ними власть можно было по жребию. А вот на большой территории вынуждены сосуществовать большие группы, поэтому потребовались политические партии - в качестве “агрегаторов интересов”. Консерваторы представляют землевладельцев, либералы - малый бизнес, левые - квалифицированных рабочих. Варианты разнятся, но суть одна - более-менее уравновесить интересы в рамках одного парламента. Чем крупнее партии, тем больше интересов они агрегируют (поэтому мажоритарная система рулит), но возникают проблемы: лоббизм, партийная номенклатура и т.д.

Однако куда больше проблем доставляет развитым странам другая часть власти - бюрократы. Политик - это клоун, который скачет, чтобы понравиться публике. Почему? Потому, что его легко уволить. Проиграешь пару ключевых выборов - и ты хромая утка. Другое дело бюрократы-технократы-эксперты - эти ребята в дорогих костюмах смотрят на публику с презрением. Почему? Потому что их нельзя уволить. Их не выбирают, а назначают. В отличие от политиков, бюрократы сидят в своих креслах десятилетиями. И даже в случае серьезного факапа всплывают затем в соседних министерствах. Бюрократия - это власть лишенная ответственности.

Настоящие афинские уроки нужно применять не к политикам, а к бюрократам - в Афинах они, как известно, были рабами. Не частными, которых можно было бить и продавать, а государственными - лишенными гражданских прав. Дети их становились свободными людьми, но не могли быть бюрократами - отсюда отсутствие “бюрократических династий”. В наше просвещенное время рабство - это, конечно, перебор. Но ограничение политических прав для госслужащих, а также запрет заниматься политикой в течении десятка лет после службы - неплохая идея. Представьте, насколько облагорожен был бы политический ландшафт, прогони мы оттуда всех бывших чиновников, ментов и военных. Еще не идеал, конечно, но уже маленький шажок в сторону утопии - чтобы как на Аляске мэром 20 лет был кот.

Психолог Стивен Пинкер любит говорить о таком когнитивном искажении: согласно статистике, мы живем в самые безопасные времена, но именно поэтому преступления нынче выделяются на общем фоне, а единственную историю могут месяцами обсасывать в прессе. В итоге людям кажется, будто мир вокруг, напротив, стал опаснее, чем раньше. Это вообще принцип распространения новостей: обсуждают то, что выделяется, а вовсе не то, к чему привыкли и что воспринимается как норма. “Собака укусила джентльмена - это не новость, новость - когда наоборот”.

Полезно в этой призме взглянуть на “мундиальгейт” - какие-то люди в интернете посчитали русских девушек коллективной собственностью и теперь грозят им страшными карами за адюльтер с иностранцами. “Дикость”, “средневековье”, “отсталость” - голосит в ответ общественность. Но давайте задумаемся: а что бы было в действительно дикой стране, в условном Пакистане? Там уличенных в порочных связях с иностранцами ждали бы убийства чести и прочие традиционные воспитательные меры. Не говоря уже о том, что большинство бы просто сидело дома под замком. Но вся “дикость” в России - какие-то пересуды на дваче. Максимум реального действия - какой-то герой стращал иностранца, но в итоге смог лишь толкнуть девушку. Обсуждают таких кретинов вовсе не потому, что их много, а потому, что они выделяются на фоне тысяч адекватных людей. Нас часто пытаются убедить, будто Россия - это какая-то традиционалистская страна. Скрепы, духовность, капуста в бороде. Если бы это было так - толпы “казаков” бы нынче курсировали по Никольской, гоняя нагайками “распутных женщин”. Однако мы не видим ничего подобного.

Это потому, что “традиционализм” в России - искусственный, сконструированный сверху. Его транслируют депутаты Мизулины и Милоновы, придворные священники и придворные “деятели культуры”. Но делают они это сугубо по работе, в перерывах между поездками в растленную Европу. И даже сидящие на шее у бюджета “казаки” выходят помахать нагайками за Русь православную лишь тогда, когда это хорошо оплачено (например, на митингах). Никакого действительно массового, народного, идущего от корней мракобесия в России нет. Властям бы хотелось, чтобы оно было - ведь нет лучшего оправдания для государственного патернализма. Но на деле (и “мундиальгейт” это показывает) есть вполне терпимое европейское общество, на фоне которого призывы “наказывать шлюх” воспринимаются как маргинальная дичь.

Встречайте знаменитый канал СВТВ, прославившийся тем, что там припоминают гостям грехи прошлого и борются за возрождение института репутации в России! В этом выпуске с Евгением Ройзманом вы НЕ услышите ни одного вопроса про:

- Убийства, похищения и изнасилования в фонде Ройзмана “Город без наркотиков” (с фактурой можно ознакомиться в моем старом тексте или хотя бы на вике).

- Пыточные методы “лечения”, которые там практиковались: приковывали к батарее, держали на хлебе и воде, заставляли переживать ломки в таком виде.

- Откуда Ройзман взял упоительную статистику про мнимую эффективность своей "наркополитики".

С 23-ей по 46-ую минуту - абстрактная дискуссия про наркополитику, где единственное похожее на претензию, что выдал ведущий: “победа над героином привела к дезоморфину”. Забавно, но в описании видео один из фрагментов назван “грехи прошлого”, где обсуждают… выборы и политику.

В общем, это ачивка: сделать передачу с Ройзманом и не задать вообще ни одного вопроса про те ужасы, что творились в “Городе без наркотиков”. При том, что многим гостям канала доставалось за куда меньшие прегрешения, а порой и вовсе на пустом месте: Алехиной за все Pussy Riot, Плющеву за все Эхо-Москвы и т.д. Но задавать неприятные вопросы журналистам и музыкантам - оно, конечно, проще и приятнее, чем предъявлять претензии большому и страшному Ройзману.