В рубрике "так вот зачем мне Mubi" посмотрела странненький (ака бестолковенький) документальный фильм "VHS Massacre: Cult Films and the Decline of Physical Media".
Фильм вроде бы как-то должен играть на ностальгии по видеокассетам, видеомагазинам\прокату и всякому низкопробному говну, но дергается во все возможные стороны и так никуда и не убегает.
Состоит все это из нескольких ингредиентов:
- интервью с видео-коллекционерами, которые понтуются своими кассетами так, как будто вот он полюс пуп земли;
- походов в видеомагазины, которые неизменно где-то неделю спустя после этих походов закрываются (совпадение? не думаю); (номинально там еще заявлена охота на стремненькие кассеты, но охоты там нет, есть только результат в конце, причем больше показывают как охотники сами прутся от того, что они накопали);
- жалоб режиссеров би-мувишек на то, что стриминг и торренты убивают их доход (у них.. был.. доход?)
На фоне всего этого "бууу-хууу" адекватно выглядит приглашенный Джон Блум, говорящий о том, что медиа будет меняться всегда, и всегда все будут упираться ногами, и всегда будет бууу-хууу и надо просто deal with it.
Выглядит это в итоге как парад нердбоев (и одного офигевшего от нердбоев Блума), у которых отнимают любимые игрушки.
Что особенно грустно, потому что тема интересная и говорить про нее можно и нужно, там много углов и с каждого открывается замечательная картина.
Во-первых потому что реально плохое кино, естественно, не переживает перерождения формата, и все это уморительное straight-to-video добро исчезнет (если не будет оцифровано с тех самых трех vhs-копий), как слезы под дождем.
Во-вторых потому что сейчас микро-культ делается другими способами, у человечества есть youtube, и там можно смотреть как Иисус убивает зомби-Лазаря рыбой, и никакие ему не нужны видеомагазины. Ну то есть мемы мемами, vhs vhsом, а тот же Лапенко из говна и палок за полгода сделал легенду.
В-третьих потому что про стриминги и алгоритмы уже говорилось много раз, поэтому говорить про них нужно дольше и обширней, если действительно хочешь сказать что-то новое. Мне, помимо очевидной темы отсутствия ownership'а (ака случаев, когда нетфликс удаляет кучу фильмов, а ты сидишь у корыта) в этой ситуации самым грустным кажется отсутствие сюрприза - момента, когда ты роешься на полке и находишь что-то никак не связанное с твоими предыдущими предпочтениями. Алгоритмы эту возможность хоронят как могут, и это печаль уровня слова toska.
Так вот, ничего этого в фильме VHS Massacre нет, зато там все-таки нашелся достойный кусок информации, чтобы блистать в разговорах на вечеринках. Якобы первую партию VHS диснеевской "Русалочки" отозвали и перевыпустили, потому что покупатели пожаловались на нарисованный посреди морского дворца могучий золотой фаллос. You're welcome.
Фильм вроде бы как-то должен играть на ностальгии по видеокассетам, видеомагазинам\прокату и всякому низкопробному говну, но дергается во все возможные стороны и так никуда и не убегает.
Состоит все это из нескольких ингредиентов:
- интервью с видео-коллекционерами, которые понтуются своими кассетами так, как будто вот он полюс пуп земли;
- походов в видеомагазины, которые неизменно где-то неделю спустя после этих походов закрываются (совпадение? не думаю); (номинально там еще заявлена охота на стремненькие кассеты, но охоты там нет, есть только результат в конце, причем больше показывают как охотники сами прутся от того, что они накопали);
- жалоб режиссеров би-мувишек на то, что стриминг и торренты убивают их доход (у них.. был.. доход?)
На фоне всего этого "бууу-хууу" адекватно выглядит приглашенный Джон Блум, говорящий о том, что медиа будет меняться всегда, и всегда все будут упираться ногами, и всегда будет бууу-хууу и надо просто deal with it.
Выглядит это в итоге как парад нердбоев (и одного офигевшего от нердбоев Блума), у которых отнимают любимые игрушки.
Что особенно грустно, потому что тема интересная и говорить про нее можно и нужно, там много углов и с каждого открывается замечательная картина.
Во-первых потому что реально плохое кино, естественно, не переживает перерождения формата, и все это уморительное straight-to-video добро исчезнет (если не будет оцифровано с тех самых трех vhs-копий), как слезы под дождем.
Во-вторых потому что сейчас микро-культ делается другими способами, у человечества есть youtube, и там можно смотреть как Иисус убивает зомби-Лазаря рыбой, и никакие ему не нужны видеомагазины. Ну то есть мемы мемами, vhs vhsом, а тот же Лапенко из говна и палок за полгода сделал легенду.
В-третьих потому что про стриминги и алгоритмы уже говорилось много раз, поэтому говорить про них нужно дольше и обширней, если действительно хочешь сказать что-то новое. Мне, помимо очевидной темы отсутствия ownership'а (ака случаев, когда нетфликс удаляет кучу фильмов, а ты сидишь у корыта) в этой ситуации самым грустным кажется отсутствие сюрприза - момента, когда ты роешься на полке и находишь что-то никак не связанное с твоими предыдущими предпочтениями. Алгоритмы эту возможность хоронят как могут, и это печаль уровня слова toska.
Так вот, ничего этого в фильме VHS Massacre нет, зато там все-таки нашелся достойный кусок информации, чтобы блистать в разговорах на вечеринках. Якобы первую партию VHS диснеевской "Русалочки" отозвали и перевыпустили, потому что покупатели пожаловались на нарисованный посреди морского дворца могучий золотой фаллос. You're welcome.
След #WiHM будет тянуться ещё долго, потому что наконец-то алгоритмы и правда пригодились, навыдавали мне на Scribd (которому пора уже мне приклачивать за пиар) разных предложений, среди которых была Fever Dream Саманты Швеблин - штука очень красивой формы и ещё более красивой атмосферы.
Все повествование - это диалог умирающей женщины и сына её соседки. Вернее не столько диалог, сколько интервью. Или не столько интервью, сколько допрос.
И не столько женщины умирающей, сколько (возможно) уже умершей.
И не столько сына, сколько сущности, которая с некоторых пор обитает в его теле.
Вдвоём они в мелких деталях вспоминают и проживают события, из-за которых сейчас находятся там, где находятся, в поисках того самого поворотного момента, когда все пошло не так.
Причём история эта - не тайм-тревел детектив, а меланхоличная хроника скорби и принятия.
Мальчик ведёт женщину через темноту неизвестности/потерянной памяти, иногда прерывая замечаниями "это не так важно", "смотри внимательней, уже где-то рядом". Мальчик пугает и успокаивает одновременно, потому что говорит как взрослый. Ну или потому что говорит со знающей уверенностью мертвеца.
Женщина ищет ответы в комнатах своего дома, в траве окружающих его полей, в восклицаниях маленькой дочки, в рассказах соседки о ведьме, помогающей спасать детей от местного проклятия (или просто местной катастрофы?). Магическое и природное сливаются с антропогенным, так что колдовская порча и производственная халатность становятся почти синонимами, а беда из случайности превращается в рок.
Маленькая история стряхивает в себя бытовую банальность и становится огромной.
Меня текст зачаровал-заколдовал совершенно, это - как и обещалось - сон, не столько кошмарный, сколько запутывающий, в котором бродишь как в лесу, ходишь кругами, и все время выбираешься на одну и ту же тропу. Неуютно, страшно, печально, и ещё печальнее от того, насколько красиво.
Все повествование - это диалог умирающей женщины и сына её соседки. Вернее не столько диалог, сколько интервью. Или не столько интервью, сколько допрос.
И не столько женщины умирающей, сколько (возможно) уже умершей.
И не столько сына, сколько сущности, которая с некоторых пор обитает в его теле.
Вдвоём они в мелких деталях вспоминают и проживают события, из-за которых сейчас находятся там, где находятся, в поисках того самого поворотного момента, когда все пошло не так.
Причём история эта - не тайм-тревел детектив, а меланхоличная хроника скорби и принятия.
Мальчик ведёт женщину через темноту неизвестности/потерянной памяти, иногда прерывая замечаниями "это не так важно", "смотри внимательней, уже где-то рядом". Мальчик пугает и успокаивает одновременно, потому что говорит как взрослый. Ну или потому что говорит со знающей уверенностью мертвеца.
Женщина ищет ответы в комнатах своего дома, в траве окружающих его полей, в восклицаниях маленькой дочки, в рассказах соседки о ведьме, помогающей спасать детей от местного проклятия (или просто местной катастрофы?). Магическое и природное сливаются с антропогенным, так что колдовская порча и производственная халатность становятся почти синонимами, а беда из случайности превращается в рок.
Маленькая история стряхивает в себя бытовую банальность и становится огромной.
Меня текст зачаровал-заколдовал совершенно, это - как и обещалось - сон, не столько кошмарный, сколько запутывающий, в котором бродишь как в лесу, ходишь кругами, и все время выбираешься на одну и ту же тропу. Неуютно, страшно, печально, и ещё печальнее от того, насколько красиво.
Forwarded from Шведовед
Плакат Partisan Press с цитатой из Карлсона, по-шведски она звучит так: Lugn, bara lugn! (произношение кириллицей не передать: [luŋ’n]).
In the forest, the owl releases a boneless cry.
I know the names of things here
and I can hold them.
I hold your hand:
a matryoshka opening deeper
until I can hear your bones
singing into mine,
and feel the moon
as it rolls through you
like a great city before a war
where it has been night for so long
that everyone sees
with their hands,
and then somewhere in the city
a newborn animal
shakes the dust off itself
and stands, makes
a thimbleful of sound,
and a boy standing in the square
turns toward it,
and his father, not knowing
what his hands will be made to do
to other men,
places a hand on his head.
Fable ("Bone map", Sara Eliza Johnson)
I know the names of things here
and I can hold them.
I hold your hand:
a matryoshka opening deeper
until I can hear your bones
singing into mine,
and feel the moon
as it rolls through you
like a great city before a war
where it has been night for so long
that everyone sees
with their hands,
and then somewhere in the city
a newborn animal
shakes the dust off itself
and stands, makes
a thimbleful of sound,
and a boy standing in the square
turns toward it,
and his father, not knowing
what his hands will be made to do
to other men,
places a hand on his head.
Fable ("Bone map", Sara Eliza Johnson)
"Bone map" вообще очень красивый нежной апокалиптической красотой. В нем собаки играют в снегу и едят солнечный свет, за опустевшим домом домом пасутся лошади, где-то в лесу олень обновляет рога кровавыми лоскутами, где-то далеко то ли идет то ли прошла война, а где-то еще дальше среди льдов медленно движется полярная экспедиция.
Мотивы повторяются, слова повторяются до почти навязчивой цикличности, но в конце складываются в один момент ясности. Люблю такое.
#scribd #poetry #reading
Мотивы повторяются, слова повторяются до почти навязчивой цикличности, но в конце складываются в один момент ясности. Люблю такое.
#scribd #poetry #reading
Пока все обсуждают как долго надо мыть руки, я совершенно случайным образом осознала, что за последнее время попадаю на всякие вещи про вот.. ну про них. И вообще штуки, предполагающие, что у рук есть какое-то самосознание, и они вполне себе нормально могут тусоваться отдельно от своего человека, причем в совершенно разном свойстве.
Вот, например, в "Я потерял свое тело", рука со своим хозяином разделяет воспоминания, тоскует и хочет домой и нарушенная физическая целостность не становится моральным отсечением. (Хотя моральное отсечение в истории и присутствует). Напротив, разделение в итоге становится путешествием к новой целостности.
А в лихом "Body politics" Баркера, руки так хотят отсоединиться, что творят целый заговор (а потом революцию, а потом вообще черт знает что). Очень энергичные самостоятельные ребята эти руки.
Но и там, и там они себя изначально рассматривают (рассматривают? хотя чем они рассматривают, они ощу... ща.. ют? лол я не знаю) изначально как часть целого тела.
Есть конечно вариант, когда рука вроде бы отдельная сущность, но от тела особенно не собирается отцепляться, потому что ей прикольно. Мол, это не я заперта с вами, а вы со мной. Такие руки - самое веселье, потому что устраивают фестиваль троллинга. Это обычно еще такой лакмус, чтобы узнать, умеют ли ваши актеры управлять своим телом, потому что многие не умеют (всех сажать со скобами из "Заводного апельсина" и показывать им флип через себя на кухне из вторых "Зловещих мертвецов").
Ну и есть классическая рука, которая сильная и независимая, бегает где хочет, делает что вздумается. Если совершенно проигнорировать Вещь, это еще и страшилки нашего детства про черную руку, и регулярные появления во всех фильмах про зомби, а вот на днях попалась мне вторая часть "Waxwork", так там вообще весь сюжет завязан на том, что рука прибежала и натворила дел (когда она схватила молоток и побежала, я начала орать).
Кстати, если кто-то вдруг вспомнит: я в детстве в каком-то сборнике прочитала рассказ про мужика, нашедшего пальто, в кармане которого были пальцы на шнурочке, а потом эти пальцы за ним гонялись и стучали ему в окошко. Если кто-то вдруг помнит, что это было - вы мне скажите, очень хочу воссоединиться.
Вообще идея руки как самостоятельной личности - это же гениально просто, потому что у нее есть а) идентификация (мы - наши отпечатки пальцев), б) способ передвижения, в) язык (жестов)... то есть компоненты, необходимые для коммуникации.
К тому же для элемента страшного\uncanny(?) работает ее манера передвижения, одновременно немного насекомая и крысиная, в сочетании с умением имитировать человеческую фигурку (варежки-перчатки-и-прочий-кукольный-театр). Такой умильный мини-оборотень.
В общем рука получается эдаким сознательным симбионтом по отношению к человеку, которая его терпит как может. Так что этсамое... мойте руки, а то мало ли что.
(И помогите мне вспомнить на эту тему что-нибудь фольклорного, а то у меня что-то вертится в голове, но на свет не выходит.)
А пока для любителей списков нашла список
https://www.horror.land/12-creepy-severed-hands-in-cinema/
Вот, например, в "Я потерял свое тело", рука со своим хозяином разделяет воспоминания, тоскует и хочет домой и нарушенная физическая целостность не становится моральным отсечением. (Хотя моральное отсечение в истории и присутствует). Напротив, разделение в итоге становится путешествием к новой целостности.
А в лихом "Body politics" Баркера, руки так хотят отсоединиться, что творят целый заговор (а потом революцию, а потом вообще черт знает что). Очень энергичные самостоятельные ребята эти руки.
Но и там, и там они себя изначально рассматривают (рассматривают? хотя чем они рассматривают, они ощу... ща.. ют? лол я не знаю) изначально как часть целого тела.
Есть конечно вариант, когда рука вроде бы отдельная сущность, но от тела особенно не собирается отцепляться, потому что ей прикольно. Мол, это не я заперта с вами, а вы со мной. Такие руки - самое веселье, потому что устраивают фестиваль троллинга. Это обычно еще такой лакмус, чтобы узнать, умеют ли ваши актеры управлять своим телом, потому что многие не умеют (всех сажать со скобами из "Заводного апельсина" и показывать им флип через себя на кухне из вторых "Зловещих мертвецов").
Ну и есть классическая рука, которая сильная и независимая, бегает где хочет, делает что вздумается. Если совершенно проигнорировать Вещь, это еще и страшилки нашего детства про черную руку, и регулярные появления во всех фильмах про зомби, а вот на днях попалась мне вторая часть "Waxwork", так там вообще весь сюжет завязан на том, что рука прибежала и натворила дел (когда она схватила молоток и побежала, я начала орать).
Кстати, если кто-то вдруг вспомнит: я в детстве в каком-то сборнике прочитала рассказ про мужика, нашедшего пальто, в кармане которого были пальцы на шнурочке, а потом эти пальцы за ним гонялись и стучали ему в окошко. Если кто-то вдруг помнит, что это было - вы мне скажите, очень хочу воссоединиться.
Вообще идея руки как самостоятельной личности - это же гениально просто, потому что у нее есть а) идентификация (мы - наши отпечатки пальцев), б) способ передвижения, в) язык (жестов)... то есть компоненты, необходимые для коммуникации.
К тому же для элемента страшного\uncanny(?) работает ее манера передвижения, одновременно немного насекомая и крысиная, в сочетании с умением имитировать человеческую фигурку (варежки-перчатки-и-прочий-кукольный-театр). Такой умильный мини-оборотень.
В общем рука получается эдаким сознательным симбионтом по отношению к человеку, которая его терпит как может. Так что этсамое... мойте руки, а то мало ли что.
(И помогите мне вспомнить на эту тему что-нибудь фольклорного, а то у меня что-то вертится в голове, но на свет не выходит.)
А пока для любителей списков нашла список
https://www.horror.land/12-creepy-severed-hands-in-cinema/
Horror Land - The Horror Entertainment Website
12 Creepy Severed Hands In Cinema - Horror Land - The Horror Entertainment Website
12 Creepy Severed Hands In Cinema - Looking at the creeping, crawlin and ever living, severed hands that haunt our cinema screens.
Поскольку я из тех людей, которые склонны к мазохистскому антиэскапизму (ака если в жизни есть проблема, я смотрю кино про ту же проблему, только ХУЖЕ), сейчас сижу и разбираю свои архивы на предмет а) закрытых пространств, б) заразы.
Так что у меня наконец дошли руки (гет ит, гет ит, руки! дошли!) до "Cabin Fever" Элая Рота.
История простая, как изба: компания студентов едет в лес потусоваться, но встречает там какого-то лепрозного мужика. Тот не хочет от них отставать, просит отвезти к доктору, но поскольку он немного... разлагается на ходу, все пытаются его отогнать, и в итоге убивают.
И даже это было бы ничего, если бы зараза все равно не распространялась, и все потихоньку не начинали бы помирать и искать способ выжить где-то между лесом и хилбилли-городком.
По лесу и хилбилли, находящихся в сюжете одновременно, тут должно стать понятно, что Элай Рот (который в фильме также вылезает в роли чувачка с пакетом травы) - это уже поколение хоррормейкеров, выросших на ужасах про хилбилли и избы, и готовых в них играть. Мне все рассказывали, что Рот любит поддать мясца, но почему-то никто не рассказывал, что он... смешной?
Причем не намеренными гэгами-ситуациями, которые сбивают элемент мерзкого\жуткого, и не задорным слэпстиком (сплэтстиком) с отлетающими руками и ногами, а тем что скорость и хамоватость диалогов придают всей происходящей мертвечине новую... витальность 🌝
Да и весь второй план харизматичный и меткий, особенно полицейский, которому лень работать, и восхитительно исполненный дед-расист, который рассказывает то про стеклянную посуду, то про способы приманить лисицу, а в финале получает самую угарную шутку всего фильма про стереотипы.
Но шутки шутками, а как вирусо-ужас все тоже работает отлично, руки мыть хочется сразу и воду кипятить. И с малознакомыми кашлюнами рядом не стоять. (Про шутки соврала: сцена с листерином очень. смешная.)
Так что у меня наконец дошли руки (гет ит, гет ит, руки! дошли!) до "Cabin Fever" Элая Рота.
История простая, как изба: компания студентов едет в лес потусоваться, но встречает там какого-то лепрозного мужика. Тот не хочет от них отставать, просит отвезти к доктору, но поскольку он немного... разлагается на ходу, все пытаются его отогнать, и в итоге убивают.
И даже это было бы ничего, если бы зараза все равно не распространялась, и все потихоньку не начинали бы помирать и искать способ выжить где-то между лесом и хилбилли-городком.
По лесу и хилбилли, находящихся в сюжете одновременно, тут должно стать понятно, что Элай Рот (который в фильме также вылезает в роли чувачка с пакетом травы) - это уже поколение хоррормейкеров, выросших на ужасах про хилбилли и избы, и готовых в них играть. Мне все рассказывали, что Рот любит поддать мясца, но почему-то никто не рассказывал, что он... смешной?
Причем не намеренными гэгами-ситуациями, которые сбивают элемент мерзкого\жуткого, и не задорным слэпстиком (сплэтстиком) с отлетающими руками и ногами, а тем что скорость и хамоватость диалогов придают всей происходящей мертвечине новую... витальность 🌝
Да и весь второй план харизматичный и меткий, особенно полицейский, которому лень работать, и восхитительно исполненный дед-расист, который рассказывает то про стеклянную посуду, то про способы приманить лисицу, а в финале получает самую угарную шутку всего фильма про стереотипы.
Но шутки шутками, а как вирусо-ужас все тоже работает отлично, руки мыть хочется сразу и воду кипятить. И с малознакомыми кашлюнами рядом не стоять. (Про шутки соврала: сцена с листерином очень. смешная.)
Если вам в отчаянные времена хочется петь, вот гениально смешной тред с рерайтом Bohemian Rhapsody про коронавирус, караоке мечты
https://twitter.com/danajaybein/status/1240307541491494912?s=19
https://twitter.com/danajaybein/status/1240307541491494912?s=19
Друзья, смотрите какие дела! У ЛГБТ-кинофестиваля "Бок о бок" новый сайт, все теперь очень красиво и удобно, новые тексты, архив, возможность подписаться на рассылку и разные другие штуки, го смотреть и всем рассказывать:
Три дня назад обещала рассказать про отслушанные на скрибде короткие книги, но вдруг появилось видимо-ковидимо мелких дел, поэтому рассказываю сейчас (но зато про три штуки сразу).
Что в наличии:
- что-то вроде прокачанной городской легенды или Кинга, если бы он умел писать концовки посмелее;
- что-то для любителей Твин Пикс, но без явной детективной линии;
- игра в Лавкрафта, Ширли Джексон и Скуби-Ду одновременно (так бывает).
Все при этом написано женщинами, так что йоу, #womeninhorror
Номер раз. Seed (Ania Ahlborn). Едет простая луизианская семья на машине, а тут бац - что-то перебегает дорогу, машина переворачивается, авария, хыдыбыщь, но все вроде живы. Правда младшая дочка после этого начинает себя странно вести, но все думают, что это просто травма и все уладится. Кроме папы, который видел, что им перебежало дорогу, и очень этому не рад - оно ему уже перебегало дорогу в детстве, и ничем хорошим это тогда не закончилось.
Я, конечно, называю Кинга, но это еще по очевидным причинам ужаса-как-наследства смахивает на "Астрал" и совсем немножко на "The Devil's Candy" - папа играет в группе и носит татуху с чОртом во всю спину. В сравнении с "Астралом" причем выигрыш тот же самый, что и с Кингом - Аня Алборн не боится повышать градус и делать своим героям действительно плохо, а семейная драма заключается не в том, что они вместе офигевают от происходящего, а в том, что изначальный отказ от честности разрушает семью изнутри. Добавьте во все это страшилку про массовые убийства, пейзажи с фермами и луизианское расслоение на белый трэш и барчуков, и получается что-то нестарое на старом, казалось бы, замесе.
Номер два и мой фаворит на сегодня. The Bus on Thursday (Shirley Barrett). Очень смешно написанная и Очень смешно прочитанная история про молодую женщину, которая узнает, что у нее рак груди, проходит все операции и терапии, после чего решает начать новую жизнь, устроившись учительницей младших классов в маленьком городке в горах.
Тут же оказывается, что у всей истории больше подробностей, например что предыдущая учительница куда-то пропала, в городке нет сотовой связи, один из учеников явно какой-то не такой, в общем полный набор.
При этом переживание травмы болезни и одиночества сопровождается такой энергичной иронией, а сам городок такой абсурдный (начиная с декупажного кружка и заканчивая священником, постоянно пытающимся изгонять из героини бесов), что у кажущегося сюра дурного сна всегда есть ощущение реальности.
Для настоящих ценителей информирую: в книге есть сцена борьбы с рукой на кухне.
Ну и третье - In the Shadow of Spindrift House (Mira Grant). Я у Грант давно читала первую часть серии про блогеров в зомби-апокалипсисе с прекрасным названием Feed, и тут тоже, как вы понимаете, игра с жанром.
Команда бывших тин-детективов выросла из собственного образа, оказалась в кризисном безденежье и поиске карьеры, и отправляется на свое последнее дело. Последнее потому что за него обещают такой барыш, что работать им скорее всего больше не придется. Нужно отправиться в дом, права наследства на который не могут поделить три семьи, и попытаться найти там завещание. Усложняется все происходящее тем, что в доме явно что-то неладно, хотя бы потому что предыдущие детективы процесс поиска не пережили.
У меня лично смешанные ощущения от услышанного, потому что один поджанр пришит к другому суровой ниткой, и настроение скачет туда-обратно. Но с другой стороны, когда Грант начинает творить фьюжн именно из Джексон и Лавкрафта - получается самая красота.
Для личного удовольствия стоит послушать хотя бы вступление, где рассуждение о том, что природа любит сглаженные углы и плывущие тентаклями формы (а остальное антропогенное богохульство будет сожрано) перемешивается с тем самым тоном whatever walked there, walked alone.
#scribd #reading
Что в наличии:
- что-то вроде прокачанной городской легенды или Кинга, если бы он умел писать концовки посмелее;
- что-то для любителей Твин Пикс, но без явной детективной линии;
- игра в Лавкрафта, Ширли Джексон и Скуби-Ду одновременно (так бывает).
Все при этом написано женщинами, так что йоу, #womeninhorror
Номер раз. Seed (Ania Ahlborn). Едет простая луизианская семья на машине, а тут бац - что-то перебегает дорогу, машина переворачивается, авария, хыдыбыщь, но все вроде живы. Правда младшая дочка после этого начинает себя странно вести, но все думают, что это просто травма и все уладится. Кроме папы, который видел, что им перебежало дорогу, и очень этому не рад - оно ему уже перебегало дорогу в детстве, и ничем хорошим это тогда не закончилось.
Я, конечно, называю Кинга, но это еще по очевидным причинам ужаса-как-наследства смахивает на "Астрал" и совсем немножко на "The Devil's Candy" - папа играет в группе и носит татуху с чОртом во всю спину. В сравнении с "Астралом" причем выигрыш тот же самый, что и с Кингом - Аня Алборн не боится повышать градус и делать своим героям действительно плохо, а семейная драма заключается не в том, что они вместе офигевают от происходящего, а в том, что изначальный отказ от честности разрушает семью изнутри. Добавьте во все это страшилку про массовые убийства, пейзажи с фермами и луизианское расслоение на белый трэш и барчуков, и получается что-то нестарое на старом, казалось бы, замесе.
Номер два и мой фаворит на сегодня. The Bus on Thursday (Shirley Barrett). Очень смешно написанная и Очень смешно прочитанная история про молодую женщину, которая узнает, что у нее рак груди, проходит все операции и терапии, после чего решает начать новую жизнь, устроившись учительницей младших классов в маленьком городке в горах.
Тут же оказывается, что у всей истории больше подробностей, например что предыдущая учительница куда-то пропала, в городке нет сотовой связи, один из учеников явно какой-то не такой, в общем полный набор.
При этом переживание травмы болезни и одиночества сопровождается такой энергичной иронией, а сам городок такой абсурдный (начиная с декупажного кружка и заканчивая священником, постоянно пытающимся изгонять из героини бесов), что у кажущегося сюра дурного сна всегда есть ощущение реальности.
Для настоящих ценителей информирую: в книге есть сцена борьбы с рукой на кухне.
Ну и третье - In the Shadow of Spindrift House (Mira Grant). Я у Грант давно читала первую часть серии про блогеров в зомби-апокалипсисе с прекрасным названием Feed, и тут тоже, как вы понимаете, игра с жанром.
Команда бывших тин-детективов выросла из собственного образа, оказалась в кризисном безденежье и поиске карьеры, и отправляется на свое последнее дело. Последнее потому что за него обещают такой барыш, что работать им скорее всего больше не придется. Нужно отправиться в дом, права наследства на который не могут поделить три семьи, и попытаться найти там завещание. Усложняется все происходящее тем, что в доме явно что-то неладно, хотя бы потому что предыдущие детективы процесс поиска не пережили.
У меня лично смешанные ощущения от услышанного, потому что один поджанр пришит к другому суровой ниткой, и настроение скачет туда-обратно. Но с другой стороны, когда Грант начинает творить фьюжн именно из Джексон и Лавкрафта - получается самая красота.
Для личного удовольствия стоит послушать хотя бы вступление, где рассуждение о том, что природа любит сглаженные углы и плывущие тентаклями формы (а остальное антропогенное богохульство будет сожрано) перемешивается с тем самым тоном whatever walked there, walked alone.
#scribd #reading
