История вне политики

Не хочется комментировать конкретный кейс задержания историка в Европе. Но хочется прокомментировать разговоры, которые идут в связи с этим: "наука должна быть вне политики".

Национальные государства порою умудряются национализировать даже нейтроны с протонами, и уж тем более как-то странно верить, будто гуманитарные науки могут быть вне политики. Гуманитаристика, и в особенности история, это как раз то, что создает пропагандистские нарративы национальных государств. Если взять Андерсона (классический конструктивистский подход к национализму), то него есть три столпа конструирования нации: карта, перепись, музей. Как именно карты и музеи связаны с исторической наукой объяснять не надо. Чуть труднее с переписью, однако и там самоидентификация — это то, что зачастую было вдолблено за время пребывания за школьной скамьей. В недрах исторической науки рождаются концепции "исторических территорий" (карта), "общего наследия" (музей) и "нашей идентичности" (перепись). Дальше все это превращается в методички и учебники. инсталлируется в головы детенышей. Детеныши вырастают, платят налоги, в армии служат и т.д.

Занимается ли история поиском некой "исторической правды", плотных железобетонных фактов? Да, но "исторический факт" это есть нечто такое, что подтверждается первичными источниками (письменные, вещественные и т.д.). Но дальше начинается самое сложное: первоисточники содержат миллионы фактов. Эти факты складываются в нечто осмысленное лишь тогда, когда из них собирают нарратив. К примеру, источник может сказать, что существовал человек по имени Ярослав Мудрый, это исторический факт. Но источник не может сказать, частью чьей национальной истории он являлся (может скандинавской? ярлцлав скупой, конунг гардарики?). То есть, в какой современный нарратив его нужно вписать. Но для государства именно это важнее всего, именно здесь разворачивается битва за историю. Что имеет в виду государство, когда говорит о "фальсификации истории"? Вовсе не подделку источников (это глупо и легко разоблачается), оно имеет в виду, что где-то есть плохой, вражеский нарратив.

Можно задаться вопросом: нужно вообще заниматься этим опрокидыванием политики в прошлое? Но задающие такие вопросы оказываются либо леваками-постмодернистами, разрушающим великую западную цивилизацию (то есть, мир нацгосударств, которому двести лет в обед), либо нацпредателями, работающими за гранты (хоум эдишн). Для нацгосударства, за любыми попытками поставить под сомнение его собственный нарратив всегда торчат вражеские уши. Всякая попытка переосмысление и реинтепретации — просто атака.

Поэтому в мире нацгосударств никакой "истории вне политики" нет и быть не может. Когда официоз заводит речь об истории вне политики — это, как правило, значит, что противник слишком грубо выступил в битве нарративов, и теперь можно разыграть карту "вне политики". Для реального для "вне политики" нужно упразднить нацгосударства и вернуться к средневековому университету (вариант ок, но фантастический).

Это, конечно, не значит, что всякий историк идентичен пропагандисту (хотя карьеристов-пропагандистов там хватает). Даже в странах агрессивного контроля за нарративами можно уходить во "внутреннюю эмиграцию", искать тихую гавань. Становиться античниками или медиевистами. Не подходить на пушечный выстрел к, прости господи, Второй мировой войне. Но все равно это минное поле. Ведь неизвестно, что случится при очередном приступе национальной турбулентности, какой именно период окажется на острие политической борьбы. Вот копал ты всю жизнь какую-то никому не интересную ерунду, а потом вдруг оказывается, что это вовсе не ерунда, а наша священная Корсунь. Ну и все. Попал, что называется, в историю.