Один из немногих занимательных аргументов против миграции (большинство из таких аргументов — фантазии и моральная паника) подразумевает, что некая чрезмерная миграция уничтожает общее пространство ценностей. Предсказуемость поведения других людей является краеугольным камнем общежития. Мы знаем, что другие люди разделают примерно ту же этику, что и мы. Следовательно, можем планировать вперед на долгое время. Но если появляется достаточное количество чужаков, носителей чужеродной этики, то эта предсказуемость тут же исчезает. Мы лишаемся возможности предсказывать как поведут себя другие люди, неизбежно возвращаемся к нормам жизни одним днем. А в этом случае всякому благополучию и процветанию приходит конец. Важно, что речь здесь идет не только о соблюдении закона. Закон — это верхушка айсберга, а под ним находятся мириады мелких ежедневных взаимодействий, которые не отрегулируешь.

Заход интересный. Но возникает вопрос: а, собственно, когда оно существовало, это пространство общих ценностей? Если вдуматься, то здесь мы снова видим миф о золотом веке, утерянном из-за коварных врагов. Однако был ли он, золотой век? Если мы посмотрим на США 19го века, то там образ ирландца — это чудище. Дикое, неконтролируемое. Да еще и католической веры. Католики подчиняются не "нашим законам", а какому-то далекому Папе Римскому (о чем ныл еще Джон Локк). Примерно как нынешние мигранты мусульмане подчиняются не "нашим светским законам", а "своему шариату" (по мнению критиков). Итальянцы, поляки, греки, китайцы, японцы и прочие привычные ныне когда-то занимали место объектов паники, теперь занятое исламистами, сальвадорскими бандитами и сомалийскими пиратами. Евреи — носители роли чужака с тысячелетней историей. Помимо инородцев и иноверцев, роль чужаков легко исполняют и собственные дети. Первое послевоенное поколение британцев предало отцов и дедов, став рокерами и модами — носителями ценностей, непонятных предыдущему поколению. После рокеров и модов были хиппи, панки, металлисты, готы и рейверы. И так вплоть до наших времен, где проклятые зумеры уже окончательно испорчены своими гаджетами и искусственным интеллектом.

В общем, золотой век, где были общие ценности, доверие и уверенность в завтрашнем дне — это нечто такое, чего никогда не было в реальности. Золотой век он всегда был у отцов и дедов. Это может быть СССР, где 5-летних детей отпускали гулять с ключом на шее (в реальном СССР могли убить за палку колбасы), может быть "белая Америка пятидесятых" (когда американцы ненавидели друг друга не меньше, чем сейчас). Главное, что у нас сегодня только "распад ценностей" и "кризис доверия". Виноваты в нем враги внешние (иноверцы и понаехи) и враги внутренние (леваки и подростки). Этот образ другого сплачивает ресентиментную публику, а также исполняет функцию жираровского козла отпущения. Подразумевается, что стоит только изгнать врагов как вновь наступит золотой век.

Предполагаю, что тоска по единству ценностей, доверию и тому подобному — это просто такое свойство нашей психики. Тот самый животный мозг, адаптированный миллионами лет к жизни в малой группе, не превышающей "число Данбара" или нечто вроде того. Собственно, лишь в таком размере эта "общность" и достижима. Никакая большая группа не может быть единой, безопасной, иметь безоговорочного доверия между своими членами. Но тоска по уютной малой группе остается. И на этой тоске неплохо паразитирует национальное государство. Оно обещает единство: наш язык, наша история, наш гимн и т.д. Обещает, что благодаря принятию символов веры, исполнению ритуальных действий, мы все можем объединиться в общее политическое тело, слиться в симфонии "общей воли". Но никакого слияния в действительности не происходит. После дозы ритуального единства люди неизбежно возвращаются в расколотую, словно мозаика, социальную реальность. Но, вместо того, чтобы честно признать, что никакой общности нет и никогда было, они раз за разом выдумывают золотой век и принимаются искать виноватых.