«Одним словом, девушка, я засвистел». Как россияне с психическими расстройствами попадают на фронт
С осени 2025 года в России изменилось положение о военно-врачебной экспертизе, теперь шизофрения и несколько других психиатрических диагнозов перестали быть препятствием для подписания контракта с российской армией или причиной для увольнения из Минобороны. «Вёрстка» поговорила с военными и их родственниками и выяснила, как люди с расстройствами оказываются на фронте.
Поправки в положение о военно-врачебной экспертизе, судя по всему, применили к нему уже в октябре. По словам Ирины, в больницу, где он лежал, приехала военная полиция и увезла пациента в военную часть в Казань. Там даже комендант, посмотрев на его вены и состояние, спросил:
Требования к здоровью контрактников критически снизили, потому что «годный ресурс заканчивается», считает один из психиатров, работающих с военными. И теперь на фронт отправляют тех, кого раньше не стали бы рассматривать.
О том, что делают на войне люди с расстройствами, и как некоторым заболевшим все же удается сбежать с фронта, — в материале «Вёрстки».
Читайте материал по ссылке.
#7х7_рекомендует
С осени 2025 года в России изменилось положение о военно-врачебной экспертизе, теперь шизофрения и несколько других психиатрических диагнозов перестали быть препятствием для подписания контракта с российской армией или причиной для увольнения из Минобороны. «Вёрстка» поговорила с военными и их родственниками и выяснила, как люди с расстройствами оказываются на фронте.
«На таблетках он стал спокойным овощем. А как таблеточки не пьет — все. Его перемыкает, начинается с того, что он начинает себя ковырять, находить эти прыщики на лице, ковырять, ковырять, и все дальше, и всё больше, глаза, все бешеный, бешеный, бешеный и пипец. А так вот на таблетках, на седативках нормально. Абсолютно другой человек», — рассказывает Ирина, мужа которой отправили на фронт.
Поправки в положение о военно-врачебной экспертизе, судя по всему, применили к нему уже в октябре. По словам Ирины, в больницу, где он лежал, приехала военная полиция и увезла пациента в военную часть в Казань. Там даже комендант, посмотрев на его вены и состояние, спросил:
«Вы кого привезли, он же дурак. Везите его в психушку. Он сейчас глаз кому-нибудь выколет. Мы что будем делать?».
Требования к здоровью контрактников критически снизили, потому что «годный ресурс заканчивается», считает один из психиатров, работающих с военными. И теперь на фронт отправляют тех, кого раньше не стали бы рассматривать.
О том, что делают на войне люди с расстройствами, и как некоторым заболевшим все же удается сбежать с фронта, — в материале «Вёрстки».
Читайте материал по ссылке.
#7х7_рекомендует
Вёрстка
«У меня братишка в голове живёт». Как воюют люди с психическими расстройствами
Военных, получивших диагноз на службе, возвращают на фронт
😡23🤯8❤4😁2🗿1
«Сюрреализм абсолютный: едешь непонятно куда, непонятно зачем, забирать то, что никому не нужно, и нужно только тебе»
В карельской Питкяранте мозаика «Калевала» неожиданно собрала вокруг себя всех: «и молодых, которым панно вообще не должно быть интересно, и пенсионеров». Активистки запустили группу во ВКонтакте «Сохраним панно “Калевала”», делают мерч с героями карельского эпоса и привозят реставраторов. «Мы не хотим, чтобы наша мозаика была утеряна. Мы начинаем вспоминать, кто мы. А это панно — часть нашей истории», — объясняют они.
В Великом Новгороде художница Ксения Шефер ищет мозаики, о которых никто не знал, и говорит, что они стали для нее «порталом, новым способом увидеть город». Новгородцам важно защищать наследие, но пока — не советское. Мозаики часто уничтожаются, в том числе — потому что не имеют охранного статуса.
В чем ценность советских мозаик? Насколько сложно их спасти? И что они могут дать современным горожанам?
«Региональный аспект» и «В лесах» разбираются в совместной публикации.
Читайте материал по ссылке.
#7х7_рекомендует
В карельской Питкяранте мозаика «Калевала» неожиданно собрала вокруг себя всех: «и молодых, которым панно вообще не должно быть интересно, и пенсионеров». Активистки запустили группу во ВКонтакте «Сохраним панно “Калевала”», делают мерч с героями карельского эпоса и привозят реставраторов. «Мы не хотим, чтобы наша мозаика была утеряна. Мы начинаем вспоминать, кто мы. А это панно — часть нашей истории», — объясняют они.
В Великом Новгороде художница Ксения Шефер ищет мозаики, о которых никто не знал, и говорит, что они стали для нее «порталом, новым способом увидеть город». Новгородцам важно защищать наследие, но пока — не советское. Мозаики часто уничтожаются, в том числе — потому что не имеют охранного статуса.
В чем ценность советских мозаик? Насколько сложно их спасти? И что они могут дать современным горожанам?
«Региональный аспект» и «В лесах» разбираются в совместной публикации.
Читайте материал по ссылке.
#7х7_рекомендует
Региональный аспект
Толкать сюрреализм через инстанции - Региональный аспект
Кто, как и зачем сохраняет советские мозаики
❤35🔥4👏2