Но что сейчас?

В России, судя по всему, достаточно мощное водочное лобби, потому что именно производителям крепкого алкоголя выгоден единый режим регулирования алкоголя и слабо дифференцированные акцизы (опять же вино регулируется отдельно). Да, акцизы на водку выше, чем акцизы на вино или пиво. Но, учитывая общую разницу в ценах на крепкий алкоголь и слабоалкогольную продукцию и вино, это различие слабо выливается в стимул перехода на южный тип потребления.

Повышение акцизов на вино и слабый алкоголь вкупе с ростом импортных пошлин при росте цены логистики - это мера в пользу роста потребления крепкого алкоголя. Пример: если брать чистый спирт, 1 бутлыка водки объемом 0,5 ≈ 2 бутылкам вина объемом 0,7 (14%), акциз с бутылки водки ≈ 321,5 рубль, акциз с двух бутылок вина ≈ 151,2 рубля.

В странах южного типа акцизная разница сильно больше (иногда разница в десятки раз).

Здесь важно сделать оговорку. Российские виноделы демонстрируют существенные успехи. И у государства есть заинтересованность в том, чтобы развивать отечественное виноделие (у представителей государства тут свой интерес, так сказать, вспомним про усадьбу Дивноморское). Указынный рост акцизов не коснется вина, которое полностью произведено в России. Виноделие в РФ находится в тепличных условиях. Это может в перспективе ему навредить, но речь не об этом. Дело в том, что такие выигрыши все равно не делают вино в целом дешевле водки. Но мы-то с вами сейчас про антиалкогольную политику.

И тут снова приходится вспомнить про водочное лобби. Моя личная GR-практика в плане развития раздельного регулирования алкоголя по типу алкогольной продукции в России тоже говорит именно что о водочном лоббизме.

С таким подходом роста продолжительности жизни ждать не приходится. Чтобы пришлось - крепкий алкоголь должен стать сильно дороже, а его доступность стать ниже. Ну и слабоалкогольная продукция должна быть выведена из-под общего регулирования.

Почувствуйте разницу.

В Чехии (самая крайняя оранжевая точка на графике) потребление алкоголя на человека старше 15 лет составляет 14,3 л спирта в год, при этом смертность от алкоголя - 4,2 смертей на 100 тысяч человек.

В России - 10,5 литров спирта в год, смертность - 19,4 смертей на 100 тысяч человек.

Хуже только Беларусь.

Источник.

if only you knew how bad things really are

МЫ

Да, мы макроэкономисты такие

Между свободой и безопасностью

Есть всем вполне понятный показатель благосостояния - ВВП на душу. Да, это метрика не полна, да, это средняя по больнице, но при этом она неплохо коррелирует на большой выборке с ключевыми показателями, которые мы привыкли относить к уровню жизни. Например, в странах с более высоким подушевым ВВП обычно выше продолжительность жизни, ниже уровень бедности, ниже уровень убийств, ниже младенческая смертность, выше доступ к образованию, более здоровое население и т.д.

Проблема, однако, в том, что такая корреляция хорошо работает на большой выборке, в которую включены страны с очень разным уровнем дохода. Если мы возьмем богатые страны, все станет гораздо менее однозначным: связь ослабнет. Это можно увидеть на первом графике, если рассмотреть только страны Западной Европы и Western Offshoots. Страны образуют множество точек, когда прирост ВВП на душу слабо влияет на снижение индекса социальных проблем (туда входят все те метрики, которые я перечислил выше + кое-что ещё, чем ниже значение индекса, тем лучше), а США так и вовсе кажется уникальной экономикой, где высокий ВВП на душу соседствует с уругвайским уровнем проблем.

Известно, что неравенство до перераспределения в США и странах Европы находится примерно на одном и том же уровне, но ситуация сильно меняется, если мы посмотрим на ситуацию после (второй график). Это важный момент и вот почему.

На третьем графике можно увидеть более плотную связь между переменными для богатых стран. Она показывает, что неравенство играет важную роль в том, как страна справляется с социальными проблемами: ниже неравенство, ниже уровень социальных проблем. В этой статье самые свежие данные (для актуальной картины надо самостоятельно собрать данные и расчитать индекс, это долго и тянет на академическую статью).

Конечно, корреляция ≠ каузация, но как начальная гипотеза для дальнейших рассуждений - вполне. Мне кажется, что эффект роста среднего дохода предполагает снижение отдачи с точки зрения решения соответствующих социальных проблем и трудностей. И после определенной границы, чтобы их решать, мы уже не можем полагаться сугубо на экономический рост. Требуется проведение политики, направленной на выравнивание доходов, как и политики, которая направлена на минимизацию тех или иных негативных эффектов (например, антиалкогольная политика).

И вот тут как раз и проявляет себя необходимость выбора: вам свободу или вам безопасность? Чем в меньшей степени в богатых странах государство вмешивается и перераспределяет, тем хуже результаты в области политики здравоохранения и решения социальных проблем. Сами по себе показатели в странах, выбирающих свободу, нельзя назвать удручающими для общемирового уровня, но они кажутся такими из-за высокой базы сравнения.

Мне понятны политфилософские и чисто нормативные аргументы в пользу невмешательства. Нормально сказать: мне неважно, что там со статистикой, люди имеют право жить так, как им хочется, это их жизнь, просто пусть помнят, что со свободой приходит и ответственность за самого себя.

Но мне очень сложно принять критику, игнорирующую факты, то бишь критику позитивного в научном смысле результата той или иной политики, которая при этом основана на банальном незнании вопроса или каких-то своих моральных интуциях. Я всегда стараюсь обсуждать вопросы регулирования именно в позитивном смысле. Нормативная часть важна, но это что-то вроде императива для дизайна. Сама конструкция такой политики неизбежно утыкается в её результаты.

Иными словами, если нормативный вопрос - это про "А оно нам надо?", то позитивный - "Если это проблема, то как её решить?" Конечно, перед тем, как перейти к позитивному вопросу, нужно задаться нормативным. Но делать вид, что эти вопросы одинаковые, мне кажется совершенно неверным. В конце концов, лучше стойко упереться в нормативный идеал, чем делать вид, что этот идеал решает все мыслимые проблемы.

Как правило, увы, не решает.

Связь между Индексом социальных проблем и ВВП на душу населения.

ВВП на душу 2013 года соответствует Индексу социальных проблем 2015 года.

Коэффициент Джини до и после налогообложения

Связь между Индексом социальных проблем и неравенством доходов.

Коэффициент Джини 2013 года соответствует Индексу социальных проблем 2015 года.

Какой там военный переворот в Боливии, тут история на глазах творится!

Снова про производительность и труд.

Аджемоглу продолжает исследовать историю. Статья (май 2024) показывает, как в первую индустриальную революцию развивалась производительность и зарплаты. Выводы говорят сами за себя:

1) Производство хлопка стало одним из крупнейших секторов экономики Великобритании, но реальные зарплаты в нём не росли десятилетиями;

2) Автоматизация производства привела к постоянному надзору за сотрудниками, низкой автономности работы и ухудшению их здоровья;

3) Сотрудники не могли выбивать рост зарплат, так как не было расширения рынка труда около автоматизирующихся отраслей (и некуда было идти);

4) Искусственный интеллект сегодня может также повысить среднюю производительность, но не увеличить доходы или занятость людей - будет "замена", а не "сотрудничество".

Это выводы как в книге. Но важно помнить об этом - рынок труда сложный, и от внедрения новых технологий можно получить рост неравенства, что пользы особо не принесёт.

#AI #Acemoglu #Labor