В-третьих, по-прежнему есть проблемы с адекватностью официального валютного курса. Чтобы перейти к режиму инфляционного таргетирования, способного поддерживать устойчиво низкую инфляцию, валютный курс необходимо освободить (в случае с Аргентиной до полноценной реализации экспортного потенциала параллельно потребуются определенные элементы контроля за движением капитала). Но к этому не готовы. И в целом диспозиция такова, что многие из имеющихся валютных ограничений будут сняты лишь при переходе к фазе 3, но такой переход может оказаться слишком запоздалым.

Из позитивного можно отметить также начало программы по привлечению иностранных инвестиций в энергетический и сырьевые секторы (30-летние налоговые льготы и дерегуляция внешнеторговой деятельности для ряда отраслей) и дерегулирование арендного рынка, который сталкивался в последние годы с явным дефицитом предложения. Но и здесь не без ложки дегтя.

Аргентина по-прежнему остается одной из самых экономически несвободных стран в мире. Речь не только о крайне высоких импортных тарифах (а их понижение может привести к фискальной дыре в моменте, поэтому действовать нужно осторожно), но и про множество разного рода чисто регуляторных мер, приводящих к непропорционально высоким ценам на импортную продукцию в регионе (об этом мы с Константином Ватрубой рассказывали в совместном подкасте) и затрудняющих экспорт. Сюда же относятся и множество имеющихся до сих пор валютных ограничений. Такое положение вещей приводит к недоверию иностранных инвесторов, что может серьезно затруднить приток ПИИ несмотря на принятые льготы (и здесь же по-прежнему играет важную роль пока еще не достигнутая макроэкономическая стабильность).

Арендный рынок и правда задышал после дерегулирования. Предыдущее правительство значительно зарегулировало аренду: срок договора аренды должен быть не меньше 3-х лет, корректировка арендных ставок не чаще одного раза в год (что разумно при стабильной инфляции, но абсолютное безумие на фоне трехзначной инфляции), контракты номинированы только и исключительно в песо. Результат предсказуем: владельцы жилья не выставляли его на арендный рынок, предпочитая использовать недвижимый актив в качестве инвестиционного или спекулятивного. Милей снял эти ограничения. Теперь условия договора и валюта могут обсуждаться свободно между сторонами. В итоге арендный рынок наполнился предложением. И тут вопрос баланса эффектов: текущие арендаторы сталкивались с утроением арендных ставок при продлении договора, зато новые арендаторы получили снижение цен. Короче говоря, на фоне выросшей безработицы и высокого уровня бедности есть и "плюсы", и "минусы" от дерегулирования с точки зрения краткосрочных эффектов благосостояния.

Наокнец, перед Аргентиной на сегодняшний день стоят и другие вызовы. Во-первых, Милей слишком много внимания уделяет культурной войне с "международным социализмом", что совсем не способствует налаживанию дипломатических связей, необходимых для нормализации внешнеторговых потоков и повышения инвестиционной привлекательности. В текущей ситуации Милею, напротив, требуется в большей степени обращать внимание на внутренние проблемы, а не красоваться на междунронадной арене с яркими лозунгами. Слишком большая акцентация на культурном дискурсе вполне может подорвать доверие к его политике внутри страны и... Это, во-вторых, вплоть до декабря 2025 года Милей будет точно лишен широкой поддержки законодательных органов власти и провинций.

Для эффективного решения стоящих перед Аргентиной трудностей, Милею необходимо сосредоточиться на поиске консенсуса внутри страны, чему вполне может способствовать исправление системы социальной поддержки. Сейчас ее можно обозначить в качестве "коворовой", т.е. охватывающей крайне широкие слои населения, а потому недостаточной для тех, кто в ней действительно нуждается (учитвая уровень бедности в почти 50%, эта проблема чрезвычайно важна). Безусловно, экономический рост поднимает все лодки, но а) поднимает неравномерно и б) для устойчивого роста аргентинскую экономику необходимо реформировать, реформировать и еще раз реформировать, а это может стать крайне проблематичным, если не сдвинуть риторику и деятельность несколько в сторону "центра". Именно поэтому необходимо создание адресных социальных программ при упразднении текущей системы.

Если резюмировать:

1. Успехи администрации Милея очевидны. Но они касаются лишь начала процесса стабилизации. Впереди еще очень много работы.

2. Милею необходимо становиться гораздо дипломатичнее и налаживать международные отношения, обращая внимание в большей степени на внутренние проблемы.

3. Требуется политика, направленная на достижение общественного консенсуса, чтобы суметь сохранить рейтинг в 2025 году и заручиться поддержкой на выборах в декабре.

4. Акцент реформ должен касаться: стабилизации экономики, независимости ЦБ, инвестиционного климата и либерализации внешнеторговой и экономической деятельности, эффективной социальной политики и легализации внелегального сектора (Аргентина, как и многие страны региона имеет большую внелегальную занятость, чтобы исправить ситуацию издержки легализации должны стать кратно ниже выгод от нее).

МВФ верит в рост экономики Аргентины в 2025 и 2026 годах, оценивая его в 5% по каждому году. Однако для того, чтобы прогнозы сбылись, а рост стал устойчивым впереди еще много работы: аргентинские авгиевы конюшни еще расчищать и расчищать. Именно поэтому мне представляется текущая похвала излишне оптимистической, хоть и частично заслуженной.

Фискальный результат Аргентины ("+" - профицит, "-" - дефицит).

Черный столбики - первичный профицит/дефицит (до платежей по госдолгу)

Синяя линия - итоговый результат (с учетом указанных платежей).

Источник: Milei's economics: The first year and the challenges ahead

В платном канале делюсь своими соображениями о проблемах системы здравоохранения США. Удивтельно, но при очень высоком уровне доходов на душу населения и при огромных тратах на медицину США с т.з. здравоохранения - это развивающаяся страна. Да, это не шутка. Нет, дело не в том, что рыночек порешал.

Подробнее можете узнать здесь:

https://t.me/tribute/app?startapp=slyT

На прошлой неделе видел много комментариев новости с кричащим заголовком "ЦБ раскритиковал россиян за личные подсчеты роста цен и призвал доверять Росстату". Новость прокомментаривали все, кому не лень (от доблестного коллектива Простых чисел с Олегом Комоловым во главе до разного рода изданий, где не принято читать первоисточники).

Что же на самом деле написал ЦБ?

Идем к первоисточнику. В ежемесячном аналитическом материале "О чем говорят тренды", вышедшем в начале февраля 2025 года, есть отдельная статья "В фокусе. Почему оценка личной инфляции обычно выше официальной". Именно там содержится разъяснение Банка России касательно того, как именно Росстат считает инфляцию, какие именно есть альтернативные данные, в чем их плюсы и минусы, а также почему к ним сейчас проявляется особый интерес.

1. Тема ценовой динамики всегда притягивает внимание общества. Внимание тем более пристальное, чем выше инфляция. Конечно, каждый руководствуtтся собственными представлениями об инфляции. И обычно оценки наблюдаемой инфляции в 1,5-2 раза больше тех, которые декларирует официальная статистика. И это касается не только России, а распространено во многих странах, где подобные опросы проводятся (в США, например, не собираются данные о наблюдаемой инфляции). В качестве аргумента Банк России приводит графики, где представлены динамика инфляции по оценкам официальных статистических служб и динамика наблюдаемой инфляции, полученной из регулярно проводящихся опросов. На первом графике - Россия, на втором - еврозона. Оба графика демонстрируют существенное расхождение между статистической и наблюдаемой инфляцией (см. Рисунок 1).

2. Банк России отмечает, что на расхождение оценок влияют а) принадлежность к той или иной социально-демографической группе, б) материальное положение, в) уровень финансовой грамотности и г) ожидания относительно будущей ситуации в экономике. Кроме того, ни одно домохозяйство в точности не повторяет в своих расходах ту структуру, которая предуссмотрена для расчета ИПЦ Росстатом. Многие д/х ежегодно не приобретают многие товары длительного пользования (от квартир и автомобилей до разного рода крупной бытовой техники). Семьи без детей не несут расходы на подгузники, детское питание, одежду, коляски и т.д. Люди, состоящие в браке, не покупают обручальных колец, другие же, напротив, совершают эту покупку, образовывая новые семьи. В зависимости от региона д/х могут реже или чаще использовать общественный транспорт и т.д. Соответственно, их корзины сильно отличаются от средней, но наблюдение за ценами, входящими в такую корзину и не входящими в конкретные корзины, важно, потому как позволяет лучше отобразить общее движение цен и учесть динамику для тех д/х, которые ориентированы на подобные приобретения. Ну и веса банально могут отличаться: структура расходов же разная.

Рисунок 1. Наблюдаемая и фактическая инфляция в России и в еврозоне.

3. Важны помимо прочего субъективные ощущения потребителей. На деле, большинство потребителей не отслеживают цены по широким корзинам, а ориентруются на товары-маркеры. Исследование, проведенное В. Грищенко (Банк России, ДИП), Д. Гасановой, Е. Фоминым (оба - НИУ ВШЭ) и Г. Кореняком (МГУ), посвящено определению таких товаров. В научной литературе в качестве ключевых признаков товаров-маркеров обычно выступают: частота покупок товаров, значительная доля в потребительской корзине, масштаб изменения цен, акцентированность на изменении цен на конкретные товары в СМИ, устойчивая статистическая связь между изменением цен на данные товары и инфляционными ожиданиями. Авторы используют несколько подходов к определению круга товаров-маркеров, чтобы получить надежные оценки (у каждого подхода есть свои преимущества и недостатки). При ручной сортировке в список товаров-маркеров попадают следующие: продукты из мяса и птицы, молоко и молочная продукция, рыба и морепродукты, табак и сигареты, лекарства и медикаменты (в целом наблюдается существенное смещение в пользу продовольствия). При автоматическом переборе (по ссылкам выше вы можете получить представление о методе): поддержанные импортные автомобили, новые российские автомобили и женская одежда, общественное питание, содержание жилья, проезд в ОТ, бензин (последний авторами оценивается в качестве товара, который можно с меньшей, чем в западной литературе, степенью уверенности отнести к маркерам в силу наличия инструментов сглаживания цен с 2019 года, что, впрочем, не означает его значимости для предыдущих лет).

Изменение цен на товары-маркеры оказывают существенное влияние на наблюдаемую инфляцию и инфляционные ожидания, в то время как в действительности рост цен на данные позиции может не отображать общей ценовой ситуации (условно, потребители видят активный рост цен на бензин, из чего делают вывод об активном росте всех цен, в то время, как подобного может и не происходить: в 2018 году по итогам года цены на бензин выросли почти на 10%, в то время как общая инфляция находилась на уровне 4,26%).

4. На восприятие инфляции так же влияют цены на товары, где существенно выражена сезонность. Примером выступает плодоовощная продукция, где цены падают в период выхода на рынок нового урожая и формирования запасов и растут по мере их исчерпания. Дополнительно ЦБ пишет о сезонной одежде (см. Рисунок 2).

Рисунок 2. Индексы цен на отдельные продовольственные товары и отдельные виды одежды и обуви (янв.19 = 100).

5. Конечно, пристальное внимание к ценам со стороны д/х и расхождение личной инфляции с официальной формируют спрос на альтерантивные ценовые индексы. ЦБ выделяет четыре широкие категории таковых: 1. Оценки расходов владельцев больших данных (банки); 2. Оценки коммерческих исследовательских организаций; 3. Оценки по узким потребительским наборам и 4. Оценки отдельных исследователей. Важно, что Банк России не считает подобные оценки вредными в чистом виде. Напротив, их полезность признается. Но при этом эта польза проявляет себя тогда, когда сами по себе подобные индексы используют по своему целевому назначению, а не служат альтернативой в плане подсчетов "реальной инфляции".

Оценки расходов владельцев больших данных (пример - Сбериндекс). Плюсы: оперативность и широта охвата, под наблюдение попадают все траты, оплаченные банковской картой, возможность отслеживания динамики расходов в отдельных городах в течение дня. Минусы: наблюдение не цен, а расходов (нет поправки на качественные характеристики, нет поправки на эффект дохода и т.д.). Помимо прочего отнесение расходов происходит по широкому классу ОКВЭД, потому как ввладельцам больших данных доступна информация только об основном коде деятельности владельца торговой точки: покупка стирального порошка на маркетплейсе будет оценена не в качестве расходов на приобретение стирального порошка, а в качестве расходов на маркетплейсах. Вывод: данные оценки полезны для отображении динамики расходов, но они малоинформативны в качестве понимания ценовой динамики.

Оценки коммерческих исследовательских организаций (примеры: Ромир, индекс базовых продуктов "Платформы ОФД", проект СоциоЛайфа "Котлеты с пюрешкой). Плюсы: полученные первичные данные на возмездной основе для респондентов открывают широкое поле для коммерческих маркетинговых исследований (например, производители товаров с целью принятия решений о расширении сферы своей деятельности могут заказывать себе отчеты о динамике расходов на аналогичные товары конкурентов в конкретной локации). Минусы: подобные организации размещают в открытом доступе агрегированные данные без детального описания методологии (вы не увидите ни первичных данных, ни весов, ни категорий, ни характеристик товаров, входящих в индекс, как и детальной методологии расчета). Вывод: подобные оценки полезны для маркетинговых и коммерческих исследований, но они малоинформативны с точки зрения анализа общей ценовой динамики.

Оценки по узким потребительским корзинам (примеры: индекс оливье, индекс шашлыка, индекс окрошки, индекс борща). Подобные частные индексы групп товаров показывают ценовые тренды на узких рынках, дают одностороннее представление о динамике потребительских цен и не могут считаться альтернативой официальному индексу потребительских цен. В целом, они могли бы быть полезны, если бы расчитывались не сезонно, а на регулярной основе, что давало бы информацию потребителям о сезонности цен на товары, входящие в корзину.

Оценки отдельных исследователей (примеры: индекс Мишек А. Абрамова, индекс Сравни.ру, сопоставление цен Росстата с ценами в "Магнолии" у экономиста О. Шибанова в телеграме). Как и оценки на основе узкого потребительского набора, такие оценки могут приносить определенную пользу. Однако множество ограничений (упрощение методологии, нерегулярность расчета, узость географического охвата и прочее) не позволяют считать их более-менее качественной альтернативой официальным данным. Кстати, индекс Сравни.ру и наблюдения О. Шибанова свидетельствуют в пользу корректности данных Росстата (Сравни.ру в 2023, посты Шибанова по теме: раз, два, три).

Мои замечания и соображения.

1. Операционно удобно использовать единый ценовой индикатор. Более того, учитывая структуру нашего ИПЦ, где крайне много волатильных компонент, рост этого индикатора и отдаление от таргета вверх увеличивает дисперсию субъективных оценок инфляции. Таким образом, снижение единого показателя должно приводить и к снижению наблюдаемой инфляции + снижать различия между статитистической и персональной инфляцией.

2. Коллектив Простых чисел "оценил" реальную инфляцию в 20,4%, сопроводив свои замечания все теми же вольными трактовками материала ЦБ, которые можно было читать в СМИ. Их оценка - это не оценка. Это данные по динамике изменения стоимости условного минимального набора продуктов питания, которые публикует Росстат. Туда входит всего 33 товара (перечень здесь). Я, конечно, понимаю, что крайне удобно и выгодно выставлять себя борцами за правду™, но это ни академически, ни исследовательски нечестно. Впрочем, ничего нового. В моем понимании изменение цен на минимальную корзину вполне может служить основой для индексации мер социальной поддержки при адресном подходе к социалке. В остальном, средние значения ИПЦ вполне подходят для индексации. В конце концов, можно производить индексацию по региональным индексам применительно к региональным показателям.

3. Считаю, что персональная инфляция важна. И для конкретных д/х только она и важна. Но в плане общефедеральных решений нам необходимо иметь единый индикатор. Возможно, Банку России требуется использование дополнительных индикаторов в процессе коммуникации с населением. Впрочем, и здесь есть проблемы. Подобное дифференцирование ценовых индексов может порождать существенный шум, что плохо повлияет на восприятии сигналов ЦБ. Короче, дискуссионно.

4. Методология и техника сбора данных Росстата не является совершенной. Ее можно и нужно обсуждать. Однако, это должно происходить по линии именно доказанных несоответствий и выявленных перекосов методологии (как, например, в вопросах вмененной или фактической аренды за жилье или отбираемых для наблюдения за ценами товаров и их характеристик, в комментарии приложу файл, который касается смартфонов). Альтернативные ценовые индексы, имеющие огромные недостатки с точки зрения отображения общего движения цен, если применяются не по назначению, только уводят дискуссию в сторону.

5. Я думаю, что в будущем ценовые данные можно будет получать непосредственно через онлайн-кассы. Но это непростая работа, требующая значительных усилий и технологических мощностей. Посмотрим, получится ли перенести опыт анализа ДИП на повседневный. Впрочем, это все равно про цены. Ежеквартальные обследования д/х никуда не денутся, как и опросы касательно наблюдаемой и ожидаемой инфляции. Собирать статистику в большой стране - непростое дело. Если в плане экспортируемых товаров легко себе представить конкуренцию котировок, потому как здесь есть внятный заказчик, то в плане широкого общефедерального наблюдения за ценами на множество товаров и услуг это, увы, не так. За такое никто (возможно, пока) не готов платить. Во всяком случае, мой опыт сбора цен на моторные топлива в рознице именно такой. Это может быть частным запросом под конкретную коммерческую задачу. Но вряд ли в качестве систематического мониторинга.

6. Ну а СМИ - есть СМИ. Погоню за хайповым заголовком в наши дни не изменить. Тут можно говорить лишь в контексте рекомендаций к читателям: ищите первоисточник, смотрите на то, что в действительности было озвучено.

В любом случае, я думаю, что еще длительное время данные будут дополняться старыми "дедовскими" способами. Не все есть в базах ККТ, не все будет поддаваться нормальной категоризации.

Ну и, честно говоря, мне не кажется, что это решит проблему доверия. Такие проблемы не решаются технологически. Можно не иметь вэб-камер на избирательных участках и электронных средств учета голосов, но при этом выборы будут считаться заслуживающими доверия. А можно все это иметь и... к выборам доверия не будет, либо оно будет низким. Аналогично и с данными. Потому что дело часто не столько в способе их получения, сколько в источнике, который эту информацию транслирует.

Короче, еще коммуницировать и коммуницировать, доказывать на практике свою прозрачность и объективность. Причем изолированно (отдельным ведомством) здесь действовать сложновато. Доверие к госинтитутам - это комплексный вопрос.

Так что я бы на это смотрел, как на технологическое усовершенствование, которое повысит оперативность данных, но не факт, что сильно увеличит доверие и что-то в этом плане кардинально изменит.