1🫡

Выход из реального "Контр-страйка" для желающих повторить террористический путь только один - вперёд ногами.

Тюремные джамааты.
4 сентября 2021 года. Пост Владлена Татарского.

"В исправительных учреждениях России осуществляет свою деятельность огромное количество “тюремных джамаатов”. Осужденные за терроризм и участие в незаконных вооруженных формированиях заключенные ведут активную пропагандистскую деятельность, вербуя новых сторонников, в том числе среди сотрудников колонии. Мне лично известен случай, как в одной из колоний Сибири таджик обратил в ислам опера (!), который затем уволился и поехал воевать в ИГ (запрещенная в РФ террористическая организация).

Если раньше зоны делились на “красные”(всем правит администрация) и “черные” (всем рулит “братва”), то теперь ещё есть “зеленые”, где всем руководят члены радикальных исламских группировок, коррумпировавших местную администрацию".

Знаете, когда мы пишем о проблемах, это вызывает порой очень негативную реакцию. "Зачем это все, зачем раскачивать ситуацию, на кого вы вообще работаете", ну и прочее, прочее.

И не важно, о чем пишется. О тюремных джамаатах, о проблеме РЭБ, о нехватке БПЛА, о проблемах военного производства. Реакция одна.
"Вы все врёте, вы нагнетаете, у нас все хорошо, вот отчёт, вот график, наверху люди поумнее вас сидят".

А потом оказывается, что мы были правы.


https://t.me/vladlentatarsky/8585

Сейчас будет стикер, который лучше всего подходит под ситуацию. На всякий случай, извините, а также ещё раз извините)

Дело не в том, чтобы делать выбор между мирной жизнью и войной.

Дело в том, что война тут.

В ячейках маскировочных сетей, которые плетут доброволицы.

В каплях окопных свечей, которые заливают добровольцы.

В письмах солдатам детскими каракулями, которые пишут ребятёнушки.

А далее...

В обрушенном подъезде Шебекино.

В памятниках Максу-Владлену и Даше на их могилах.

В ребятах, которые каждый день считают 200х и 300х. Но всё равно побеждают.

В Верховном, кстати, который вряд ли спит.

В священниках, которые едут, не зная, вернутся ли к многодетным семьям.

В том, что Россия даёт свой бой, который может стать последним. Последним для тварной Вселенной, кстати. Не потому что ядерка. А потому что дальше Богочеловечество победит. В Эсхатоне.

10 лет назад, а как вчера. Мы были в корреспондентской, когда забежал кто-то из ребят и крикнул:

- Наши в Луганске попали под обстрел. Игорь ранен тяжело, его в больницу везут. Про Антона пока ничего не известно, пропал. Витя Денисов, оператор, вроде не ранен.

Потом мы звонили в Луганск, в  администрацию, в больницу, спрашивали, какие нужны лекарства, какая помощь. Через час стало ясно, что уже помочь ничем нельзя. Игорь Корнелюк умер. К вечеру позже нашли Антона Волошина. Витя опознал тело.

Работа фронтового репортера всегда опасна. Это мы знали всегда. Каждый из нас, когда отправлялся в Ирак, Афганистан или на Чеченские, первую и вторую, понимал, чем рискует, понимал степень опасности. И, собирая в аптечку перевязочные пакеты и антишоковые наборы, понимал, что этим возможно придется воспользоваться, и не факт, что поможет.

Но есть одно важное отличие.  На Донбассе был не обычный риск.  На Украине была объявлена прямая охота на наших журналистов. Причем, началось это еще на Майдане. Когда только зародившийся Правый сектор усиленно искал где в Киеве живут "москальские пропагандисты". В список "Миротворца" журналисты попали практически первыми. Журналисты стали целями.

Понятно, что по нашим ребятам наносили удар прицельно. Понятно, что умышленно. Известно откуда, известно кто. И даже понятно зачем. Российские журналисты тогда были единственными, кто рассказывал правду о войне на Юго-Востоке. О том, как ВСУ убивают людей.

Один бывший ополченец сказал мне как-то, что тогда, в условиях блокады, постоянных обстрелов, отключения воды и электричества  российские репортеры были символом надежды, что Россия не бросит Донбасс. 10 лет назад, Россия вообще не понимала, что делать с Донбассом. А люди верили, потому что смотрели репортажи.

А вот просто попробуйте немного вспомнить, что тогда говорили и писали почти все  западные СМИ. А чаще, как они молчали, и стыдливо не замечали бомбежки и убитых детей.

Что сообщали украинские? Про подрыв кондиционера в Луганске, помните? Про то, что ополченцы сами обстреливают города Донбасса?

Это российские журналисты
заставили мир узнать правду о войне и бойне на Юго-востоке. О преступлениях Киева. Рискуя собой, даже ценой жизни. Но сделали.

Мы поставили памятники нашим павшим. В Луганске, и на месте их гибели.

Армия стреляет в свой народ один раз. Дальше она стреляет в чужой народ. Потому что после первого выстрела всё меняется кардинально. Украина закончилась в те дни, когда армия стала уничтожать Славянск, и ударила по Луганску ракетами с самолёта.

Наши коллеги погибли потому, что рассказывали правду. Которая пугала Киев и Запад.
Мы потеряли много друзей и коллег за эти годы. Мы помним каждого.

Быть воином - жить вечно.

Из книги Кирилла Романовского "Восемь лет с Вагнером" (АСТ, Ленинград, 2024):

- С российскими журналистами сталкивались?
Был случай, когда ребята-корреспонденты погибли (Игорь Корнелюк и Антон Волошин) - они же тоже в «Заре» у нас жили, мы общались с ними буквально накануне. Парни приехали, мы поболтали, помню, в фойе «Зари». Потом на следующее утро они поехали снимать репортаж – а там прорыв пошел с территории, занятой укропами. Мы выдвинулись на поддержку, минометный огонь корректировали на наших батареях. В посадку выдвинулись, ну и так дорогу прикрывали – если будет дальше накат. Но ничего, укропы дальше не пошли.
А с парнями как было. Мы буквально проехали – они стояли еще живые возле машины. Мы проехали, объехали, ушли вперед – а их, получается, обстреляли на том месте. Обратно ехали, там уже горели машины, были воронки, и нам сказали, что корреспонденты погибли...