Извините, а также еще раз извините – но от происходящего в Сирии ада веет, знаете ли, какой-то жуткой безысходностью. Потому что при изучении последних событий в Сувейде, где боевики запрещенной ХТШ режут друзов, равно как и от израильских ударов и аннексий, просто опускаются руки.

Мы на протяжении нескольких лет, пока шла активная фаза операции в Сирии, говорили о том, что что падение сирийского правительства повлечет за собой резню. Говорили об этом неоднократно, ваш покорный слуга в том числе. Однако предупреждения не были услышаны – как минимум потому, что говорившие на арабском языке местные бонзы и не думали что-либо делать.

Результат налицо. В теории, противостоять наплыву террористов в конце ноября Сирия могла. Были и люди, и силы. Но не было воли, которая способна была укрепить и направить. Речь в данном случае – о желании самих сирийских генералов, армейцев, политиков, вплоть до высших политических кругов. В итоге – падает Алеппо, падает Хама, затем Хомс – и Дамаск.

Проходит полгода – и уже нет такого места на карте бывшей Сирийской Арабской Республики, которое бы не полыхало от огня и крови. Хочется спросить, за что обрекать страну на такой ад – да некого: армия разбежалась, генералы попрятались, руководство уехало в другие страны. И теперь сбываются мрачные прогнозы, которые давались нами тогда.

Вот только слышать их постфактум – некому.

В такие адские моменты спасает великая мощь печатного слова (это к вопросу о том, что книги писать в наше время моветон: мой ответ – хрена-с-два!). Перечитывая строки о падении Трои, вспоминаешь такого же персонажа – который неоднократно предупреждал троянцев о смертоносных событиях. Но видимо так было угодно судьбе: что ближние не верили ее предсказаниям, а враги, уже скрывавшиеся внутри Троянского коня, дивились ее прозорливости…

Века проходят. Рушатся царства. А жизнь продолжается. Пусть и с огромной болью…

Квинт Смирнский «После Гомера». Книга XII. Падение Трои:

Только одна неподвластна обману душа оставалась
и лишь один несмущен был рассудок — Кассандры, которой
вечно сбывались слова, что правдивы доподлинно были,
но, по велению Рока, ничтожными мнились внимавшим,
ибо погибнуть должна была Троя…
<…>
«Жалкие, все мы сегодня во мрак наступающий канем!
Город в огне и крови — тяжела будет оного участь!
Всюду печальные боги для смертных знаменья являют.
И под ногами ужасная близко разверзлась погибель.
Доли своей, обреченные, вы не способны увидеть:
праздновать стали, безумцы, а гибель меж вами сокрыта.
Но не внимаете мне, сколь бы громко я днесь не кричала.
Ибо Эринии в гневе на брак нечестивый Елены
и беспощадные Керы набросились скопом на город.
Будет последним для вас этот пир, на котором сегодня
вы обагрённые кровью засохшей вкушаете яства,
хоть и ступили уже на дорогу теней бестелесных».
<…>
Та же напрасно стремилась огромные брусья разрушить
или пожечь их огнём, для чего из жаровни горящей
факел сосновый взяла и, зажегши его, исступлённо
взад и вперед устремлялась, в другой двустороннюю крепко
длани секиру неся. И на гибель несущего граду
тщетно кидалась коня, чтобы Трои сыны разглядели
спрятанных в оном врагов. Но троянцы из рук её быстро
вырвав огонь и металл, беззаботно продолжили пир свой.
Над Илионом же славным последняя ночь распростерлась.
В чреве коня аргивяне, пирующих крику внимая,
слову Кассандры значенья на горе себе не предавших,
были довольны весьма, но дивились, что вещая дева,
будто сама их измыслив, намеренья знала ахейцев.
<…>
Как разъярённая мечется в горных ущельях пантера,
если её от загона суровые псы с пастухами
прочь прогоняют, и часто, назад озираясь, уходит,
сердцем неистова диким, с душой, огорчением полной,
так от коня исполинского, плача о смерти троянцев,
дева ушла, наконец, про грядущую знавшая гибель…