Пиздец, они пытали нашего сопровождающего, чтобы он рассказал, КУДА Я СПРЯТАЛ ДРОН!
Илья Варламов
Photo
Отпустили.
За 20 минут до этого пилоты моего самолёта попытались улететь без меня, но на взлётно-посадочную полосу выехал мотоцикл местной КГБ (Национальная Служба Безопасности) и перегородил им путь. Люди на мотоцикле потребовали 400 долларов с пилотов за возможность скорее покинуть гостеприимную землю Южного Судана. Те заплатили и улетели, оставив нас в Капоэте.
Кто именно помог так быстро решить вопрос, непонятно. Занимались этим российское и канадское посольства, а также человек из центрального аппарата службы безопасности, контакт которого был у Пети Верзилова.
С чего всё началось? Аэропорт Капоэты – это просто грунтовая полоса среди деревни. Нет ни забора, ни каких-либо построек, только козы и грязные дети. На этой грунтовке, собственно, и ждала меня арендованная "Цессна Караван" с двумя кенийскими пилотами. Перед посадкой на армейском пикапе подъехали 5 человек в штатском – как я понял, местные чекисты – и начали довольно грубо досматривать вещи, смотреть отснятые кадры на камере и телефоне. В вещах они нашли пульт от дрона DJI Mavic, сам дрон у меня ещё неделю назад изъяла полиция в Уганде. После досмотра нам уже разрешили взлетать, мы сели было в самолёт, но тут чекисты вызвали пилотов и сказали:
— Мы знаем, у них есть дрон! Это строго запрещено в Южном Судане! Вы не можете лететь!
Попытка объяснить, что у меня нет дрона, ни к чему не привела:
— Вас видели с дроном! Звонили из Джубы (столица Южного Судана), сказали, что у вас есть дрон и вы его прячете! Вы должны поехать с нами!
В итоге вещи снимают с самолета, грузят в машину, и нас под конвоем отвозят в местное КГБ.
В кабинете начальника стоит несколько старых столов, заваленных бумагами, висят какие-то портреты.
— Вы должны сдать всю свою технику, деньги и телефоны!
— Мы не отдадим телефоны! Какой у нас статус?
— Вы арестованы! Если вы не отдадите сейчас же телефоны, солдаты заберут у вас их силой!
— Мы должны позвонить в посольство! У нас есть право на звонок! — объясняю я.
— Здесь у вас нет никаких прав! Если вы не сдадите телефоны, у вас их заберут силой! Вы должны уважать нашу страну! Если я приеду в Россию, я буду жить по правилам, я буду слушаться, почему вы не выполняете наши правила?
Начальник сильно возбуждён, грозит проблемами. Что мы нарушили, не очень понятно. Я думал, они будут вымогать взятку, но никто пока ничего не вымогает. Кроме дрона предъявляют, что у нас нет какого-то разрешения от службы охраны дикой природы.
В итоге нас уводят в какую-то комнату с решётками на окнах, похожую на ВИП-камеру. Там есть ржавая кровать, телевизор, показывающий канал "Нэшнал Джиографик", старый холодильник, несколько стульев и какой-то шкаф. В комнате было много мусора, стены покрыты паутиной. Из животных я насчитал 43 гнезда с огромными чёрными осами и множество пауков трёх разных видов.
От нечего делать я стал изучать комнату, в результате нашёл 3 гильзы от патронов к автомату Калашникова, 3 презерватива, какие-то лекарства, мелкие деньги (примерно доллар), одну игральную карту и список всех сотрудников местного КГБ с личными телефонами (он просто висел на стене)! В целом, было неплохо.
Уже после освобождения мы встретились с проводником, который был с нами последние два дня. Он рассказал, что его пытали. После того, как нас увезли с лётного поля, его задержали, отвели в камеру попроще, раздели, потом 25 минут избивали и пытали током, пытаясь выяснить, где мы спрятали дрон.
Через час в кафе на окраине Капоэты заходит человек из КГБ и говорит: "С вами хочет говорить губернатор Луис Лобонг Лойоре, генерал народно-освободительной армии Судана, он принесёт извинения".
Губернатор Луис Лобонг Лойоре действительно приносит извинения от себя и от президента нам и избитому гиду, он надеется, что этот инцидент никак не повлияет на нашу любовь к Южному Судану, и мы ещё обязательно сюда вернется.
На окраине Капоэты мы пьём тёплое пиво. Хорошо, что всё так быстро закончилось. Осталось придумать, как добраться до Джубы: наш самолёт улетел.
За 20 минут до этого пилоты моего самолёта попытались улететь без меня, но на взлётно-посадочную полосу выехал мотоцикл местной КГБ (Национальная Служба Безопасности) и перегородил им путь. Люди на мотоцикле потребовали 400 долларов с пилотов за возможность скорее покинуть гостеприимную землю Южного Судана. Те заплатили и улетели, оставив нас в Капоэте.
Кто именно помог так быстро решить вопрос, непонятно. Занимались этим российское и канадское посольства, а также человек из центрального аппарата службы безопасности, контакт которого был у Пети Верзилова.
С чего всё началось? Аэропорт Капоэты – это просто грунтовая полоса среди деревни. Нет ни забора, ни каких-либо построек, только козы и грязные дети. На этой грунтовке, собственно, и ждала меня арендованная "Цессна Караван" с двумя кенийскими пилотами. Перед посадкой на армейском пикапе подъехали 5 человек в штатском – как я понял, местные чекисты – и начали довольно грубо досматривать вещи, смотреть отснятые кадры на камере и телефоне. В вещах они нашли пульт от дрона DJI Mavic, сам дрон у меня ещё неделю назад изъяла полиция в Уганде. После досмотра нам уже разрешили взлетать, мы сели было в самолёт, но тут чекисты вызвали пилотов и сказали:
— Мы знаем, у них есть дрон! Это строго запрещено в Южном Судане! Вы не можете лететь!
Попытка объяснить, что у меня нет дрона, ни к чему не привела:
— Вас видели с дроном! Звонили из Джубы (столица Южного Судана), сказали, что у вас есть дрон и вы его прячете! Вы должны поехать с нами!
В итоге вещи снимают с самолета, грузят в машину, и нас под конвоем отвозят в местное КГБ.
В кабинете начальника стоит несколько старых столов, заваленных бумагами, висят какие-то портреты.
— Вы должны сдать всю свою технику, деньги и телефоны!
— Мы не отдадим телефоны! Какой у нас статус?
— Вы арестованы! Если вы не отдадите сейчас же телефоны, солдаты заберут у вас их силой!
— Мы должны позвонить в посольство! У нас есть право на звонок! — объясняю я.
— Здесь у вас нет никаких прав! Если вы не сдадите телефоны, у вас их заберут силой! Вы должны уважать нашу страну! Если я приеду в Россию, я буду жить по правилам, я буду слушаться, почему вы не выполняете наши правила?
Начальник сильно возбуждён, грозит проблемами. Что мы нарушили, не очень понятно. Я думал, они будут вымогать взятку, но никто пока ничего не вымогает. Кроме дрона предъявляют, что у нас нет какого-то разрешения от службы охраны дикой природы.
В итоге нас уводят в какую-то комнату с решётками на окнах, похожую на ВИП-камеру. Там есть ржавая кровать, телевизор, показывающий канал "Нэшнал Джиографик", старый холодильник, несколько стульев и какой-то шкаф. В комнате было много мусора, стены покрыты паутиной. Из животных я насчитал 43 гнезда с огромными чёрными осами и множество пауков трёх разных видов.
От нечего делать я стал изучать комнату, в результате нашёл 3 гильзы от патронов к автомату Калашникова, 3 презерватива, какие-то лекарства, мелкие деньги (примерно доллар), одну игральную карту и список всех сотрудников местного КГБ с личными телефонами (он просто висел на стене)! В целом, было неплохо.
Уже после освобождения мы встретились с проводником, который был с нами последние два дня. Он рассказал, что его пытали. После того, как нас увезли с лётного поля, его задержали, отвели в камеру попроще, раздели, потом 25 минут избивали и пытали током, пытаясь выяснить, где мы спрятали дрон.
Через час в кафе на окраине Капоэты заходит человек из КГБ и говорит: "С вами хочет говорить губернатор Луис Лобонг Лойоре, генерал народно-освободительной армии Судана, он принесёт извинения".
Губернатор Луис Лобонг Лойоре действительно приносит извинения от себя и от президента нам и избитому гиду, он надеется, что этот инцидент никак не повлияет на нашу любовь к Южному Судану, и мы ещё обязательно сюда вернется.
На окраине Капоэты мы пьём тёплое пиво. Хорошо, что всё так быстро закончилось. Осталось придумать, как добраться до Джубы: наш самолёт улетел.
В отношении Трампа мы наблюдаем просто эталонный пример новой культуры отмены. Помните, как мы читали воспоминания и документы о Большом терроре в Советском Союзе? Когда внезапный враг народа не просто исчезал сам, а вымарывалась вся память о нём. Из газет и кинохроники вырезали неудобные кадры, из книг вычищали любые упоминания. Должен был исчезнуть не просто человек, а все ассоциации с ним. Те, кто ещё вчера сидел за столом, на следующий день моментально забывали о знакомстве и писали объяснения компетентным органам, как они разочарованы предательством товарища. А для пущей убедительности придумывали показания, чтобы спасти свою шкуру.
Примерно то же происходит сейчас с Трампом. Да, физически его никто не трогает (пока), его убивают виртуально. В мире, где мы всё больше живём онлайн, это равносильно смерти физической.
Все соцсети заблокировали аккаунты Трампа и его сторонников. Банки спешат закрыть счета Трампа. Международные организации отказываются проводить турниры на полях для гольфа, принадлежащих Трампу. Мы наблюдаем не просто уничтожение пока ещё действующего президента США, а настоящее соревнование. С давно забытым пионерским задором летят головы.
Трамп может быть сколько угодно неприятным и отвратительным. НО! Если он совершил преступление, я предпочитаю, чтобы судили его в нормальном суде. Если преступления Трампа будут доказаны, пусть он понесёт наказание за них. Но суда нет, а приговор уже есть.
Мы видим наступление на свободу. Ещё раз: можно как угодно относиться к Трампу. Но сегодня меня, вас, миллионы избирателей в США, весь мир лишили возможности выслушать другую точку зрения. За меня решили, хочу я слушать Трампа или нет. Кто-то в Калифорнии решил, что мы настолько тупые, что не разберёмся, кто хороший парень, а кто плохой, что думать нам уже не обязательно. Что есть добро, а что – зло, теперь определяют корпорации. Нас лишили свободы выбора, доступа к информации. Можно сколько угодно рассуждать, что частные корпорации имеют право делать всё что хотят, в отличие от государства. Но суть дела от этого не меняется. Меня, вас, миллионы избирателей Трампа и весь мир поимели пионеры из Калифорнии. У нас на такое обычно говорят: "Пионеры, идите на хуй!"
Примерно то же происходит сейчас с Трампом. Да, физически его никто не трогает (пока), его убивают виртуально. В мире, где мы всё больше живём онлайн, это равносильно смерти физической.
Все соцсети заблокировали аккаунты Трампа и его сторонников. Банки спешат закрыть счета Трампа. Международные организации отказываются проводить турниры на полях для гольфа, принадлежащих Трампу. Мы наблюдаем не просто уничтожение пока ещё действующего президента США, а настоящее соревнование. С давно забытым пионерским задором летят головы.
Трамп может быть сколько угодно неприятным и отвратительным. НО! Если он совершил преступление, я предпочитаю, чтобы судили его в нормальном суде. Если преступления Трампа будут доказаны, пусть он понесёт наказание за них. Но суда нет, а приговор уже есть.
Мы видим наступление на свободу. Ещё раз: можно как угодно относиться к Трампу. Но сегодня меня, вас, миллионы избирателей в США, весь мир лишили возможности выслушать другую точку зрения. За меня решили, хочу я слушать Трампа или нет. Кто-то в Калифорнии решил, что мы настолько тупые, что не разберёмся, кто хороший парень, а кто плохой, что думать нам уже не обязательно. Что есть добро, а что – зло, теперь определяют корпорации. Нас лишили свободы выбора, доступа к информации. Можно сколько угодно рассуждать, что частные корпорации имеют право делать всё что хотят, в отличие от государства. Но суть дела от этого не меняется. Меня, вас, миллионы избирателей Трампа и весь мир поимели пионеры из Калифорнии. У нас на такое обычно говорят: "Пионеры, идите на хуй!"
Пока мы с Верзиловым сидим (ха-ха) под отельным арестом и ждём депортации в Джубе, остальную группу задержали и куда-то опять везут. Южный Судан рискует потерять лидерство в рейтинге лучших туристических направлений 2021 года.