«Поездная бригада предлагала забрать из Курши женщин и детей, но диспетчер распорядился отогнать вагоны в тупик и начать погрузку леса»

«Вагоны были загружены кругляком так, что были прогалы, в которые и усаживали людей. Несмотря на попытки остановить состав, понимая, что дороги уже может не быть, поезд все же тронулся. В тот момент, когда состав отходил от станции, огонь уже вплотную подобрался к поселку. В тот день было ветрено, и низовой пожар перешел в верховой. Скорость пожара 30 км/ч (около километра за две минуты). Прошло всего несколько минут, как поезд добрался до одного из мостков через реку Кадь. Мост к тому моменту уже горел и, не выдержав веса груженого состава, рухнул под паровозом, после чего состав сошел с путей. Часть людей оказались зажатыми бревнами и погибли на месте, многие кинулись убегать от огня или пытались укрыться в придорожной канаве — их огонь настиг буквально в 200 метрах от места аварии. Выжить удалось лишь тем, кто побежал навстречу огню и, несмотря на ожоги, сумел проскочить через огненную стену. Остальные же задохнулись и сгорели заживо»

«В поселке тем временем люди искали спасения от огня. Согласно воспоминаниям Ираиды Руновой, кто-то закапывался в песок, обернувшись мокрым полотенцем, кто-то нырял в пруд и пережидал на небольшом островке посередине, другие укрывались во рвах и выгребных ямах. Те, кто прыгал в колодцы, погибли — их засыпало обвалившимися срубами. После пожара в поселке уцелел только магазин. К вечеру полоса огня растянулась на 40 километров в длину и на 20 в ширину. В Курше-2 выжили 78 человек, 75 из которых получили ожоги»

«Он несся по лесу со страшным ревом. И скорость его была такая, что убежать из леса в тот день мало кому удалось. Огонь накрыл косарей, грибников, лесорубов. Возчики леса, как потом оказалось, распрягли лошадей и пытались вскачь уйти от огня. Все живое погибло: коровы, лошади, лоси, мелкие звери и птицы. Караси сварились в лесных бочагах. Стена огня шла по борам с ревом и бешеной скоростью. Казалось, лес не горел, а взрывался. Вихри огня и черного дыма поднимались высоко вверх. Пожары от падавших сверху огненных "шапок" начинались в разных местах. Мне казалось тогда: весь мир занят огнем. Деревня наша, отделенная от леса болотцем и полосой поля, задыхалась в дыму. Из всех домов барахлишко повыносили, ждали, вот-вот где-нибудь вспыхнет. Горела рожь, дымились сухие лугае. Деревню пожар миновал — поле остановило огонь, он пошел лесом, влево от нас. И тут мы опомнились: а Курша? Она в трех километрах в лесу. Как раз через Куршу прошел огонь. Кинулись… Курши нет!»

Очень страшная история о сгоревшей с жителями в 1936 году Курше-2:

https://zona.media/article/2021/07/23/kursha-2

Привет, это Никита Сологуб. Как-то Смирнов дал мне большой конверт. Внутри письмо убористым почерком, где человек, видимо, пожилой, рассказывает про какое-то безумие — как его пытали в 1974 году советские милиционеры (причем происходило это в Адыгее), выбивая признание в двойном убийстве. Из-за этих признаний его дважды приговорили к расстрелу, а потом заменили наказание на реальный срок в 15 лет, а в колонии ему другой заключенный признался, что он участвовал в этом убийстве. К письму прилагался распечатанный текст приговора. Я никогда таких приговоров не видел, написан от руки, такие формулировки все странные. Некоторые при этом звучат как современные, типа, «реализуя свой преступный умысел, приискал орудие для совершения преступления» и так далее. Так мало в нашей системе с тех пор поменялось?

Потом я приехал в Майкоп, увидел двух братьев, им под 70 уже было — Аслан Якубович Хут, обвиненный в убийстве, и его младший брат Руслан, помогающий ему обращаться к правозащитникам, журналистам и пытаться хоть как-то добиться справедливости (с интернетом Аслан не ладит). Разговаривали мы очень долго. За свою жизнь Аслану было обидно по-настоящему, он то и дело пускал слезу, брат приносил ему валерьянку. Видеть такого пожилого и искренне плачущего мужчину зрелище, мягко говоря, тяжелое. Было понятно, что он этот рассказ в голове уже тысячу раз прокручивал.

По итогам этого разговора и изучения материалов выяснилось, что, действительно, нынешние методы расследования уголовных дел в России совпадают с тем, как это делалось в позднем СССР.

Все так же явка с повинной — царица доказательств. Даже если от нее откажешься, то ни на что это не повлияет, а чтобы уж точно не повлияло, то можно подкрепить ее показаниями других свидетелей. Как и сама явка, эти показания добываются пытками. Причем пытают, как и сейчас, простые оперативники. Следователь, ведущий дело, как и сейчас чаще всего бывает, делает вид, что ни о каких пытках не знает. Прокурор делает вид, что проводит проверку, хотя на самом деле знает о пытках, но в результатах проверки о них, конечно, не пишет.

Как и сейчас, приговор почти дословно повторяет обвинительное заключение. Разница только в том, что тогда человека могли приговорить к расстрелу, а сейчас не могут. То есть, получается, советские милиционеры (во всяком случае фигурирующие в тексте), были даже жестче нынешних — намеренно обрекать человека на верную смерть. Как они вообще могли брать на себя такую ответственность? Понятно, что карьерные соображения, но разве они стоят жизни человека? В голове не укладывается.

Спросить у них об этом я не смог — все участники этой истории давно умерли. А Аслан Хут жив и до сих пор, уже 47 лет добивается внимания к своей истории от властей — хотя бы в лице уполномоченного по правам человека Москальковой (у нее этих обращений от Хута скопилось больше десятка). Но никто его не слышит.

https://zona.media/article/2021/08/03/khut

​​Две недели назад «Медиазона», @meduzalive и @holodmedia выпустили расследование о коронавирусном регистре Минздрава. Благодаря сертификатам переболевших на «Госуслугах» мы выяснили, что в этом регистре 29 млн записей.

После публикации у многих читателей возникли вопросы к нашему тексту, а Минздрав назвал его «не более, чем фантазиями». Мы дополнительно изучили большое количество сертификатов — благодаря все тому же сайту Госуслуг — и можем ответить на эти претензии и рассказать, что узнали нового:

— единый регистр для переболевших и привитых существует только в пресс-релизе Минздрава: на самом деле, это две разных базы

— нумерация записей в регистре переболевших коронавирусом — порядковая по всей России, в базе нет диапазонов номеров, закрепленных за конкретным регионом

— в базе нет многомиллионых пропусков, хотя «дырки» там действительно могут быть — например, из-за ошибок при внесении пациентов в систему или из-за удаления дублирующих записей

— сертификатами о болезни на Госуслугах становятся только 10% записей из регистра; остальные люди получить их не могут — у них может не быть подтвержденного аккаунта, либо им поставили не «чистый» коронавирус, а пневмонию или ОРВИ, либо внесли данные некорректно

https://zona.media/article/2021/08/04/certs

блядский фейсбук на защите уебищ

стоило выматериться, и вот

Игорь Шишкин никогда не рассказывал, как его пытали по делу «Сети» (хотя по травмам это было очевидно). На свободу он вышел пару недель назад, почти сразу уехал из России — и вот теперь рассказывает, что с ним происходило после задержания:

«Благодаря моей бурной молодости и периодическим встречам с сотрудниками, крики и удары были делом привычным, но вот шокер — это нечто неповторимое. Просто все твое тело пронизывает жесточайшая боль, мозг не понимает, что происходит. Пока разряды тока проходят через твое тело — ты себе не принадлежишь. Крик непроизвольно вырывается из тебя. Сплошная боль и потерянность. Разряды прерывались только на время вопросов».

«Мы съехали с дороги и оказались в какой-то лесополосе. Вытащили меня из буса, кинули на землю и начали производить с моим телом малоприятные манипуляции, которые в народе называются "связывание ласточкой" — лежащему на животе человеку задирают ноги к застегнутым в наручники рукам, связывают их между собой, придавливая тело коленями, так туго, что ты уже охуеваешь от боли, от выламывания всего тела. Через рот пропускают веревку, в моем случае это оказался поводок моей же собаки, так же запрокидывают голову, и включают ее в общую связку с руками и ногами.

Понеслись нажатия на все сочленения, специальное напряжение всех конечностей, удары по всему телу, а в виде вишенки на торте — подключили провода к большим пальцам рук и начали крутить свою специальную "шарманку боли". Именно на этом этапе я сломался»

«Мы поехали к зданию ФСБ на Литейном. Там меня, окровавленного и не стоящего на ногах, провели в кабинет следователя, и эта тварь (по-другому не скажешь), как бы искренне и с сочувствием, спросил: "Ой, а что с вами случилось?"»

https://zona.media/article/2021/08/09/shishkin

Из Оренбурга пишет защитница Виктора Филинкова Евгения Кулакова:

Витя в СИЗО-1 Оренбурга, будет там, предположительно, до четверга. Снова разболелся, температура, обещанную таблетку парацетамола ждет с субботы. Заявление на врача пишет на клочке тетрадного листа, потому что почти всё у него при поступлении в СИЗО отшмонали на склад. Сотрудники, по Витиным словам, хуже, чем в Кирове. Даже при мне сотрудник заткнул Витю со словами «а вы вообще сидите молча». На жалобы, что болит почка, сказали со смехом: «Хочешь, мы ее тебе щас быстро вылечим». На прогулку сегодня отказались выводить, потому что не все 6 человек в хате на нее собирались, а ведут типа толькт если все.

Ехали из Челябинска тяжело — всю дорогу 10 человек в 7местном купе, очень много сумок, ноги не разогнуть. Кипяток дали и сводили в туалет только на утро, при том что тронулись в 4 дня.

Оказывается, мы с Витей ехали из Челябинска в одном поезде!! И, возможно, даже в соседних вагонах))

Буду щас писать жалобу на неоказание медпомощи.

У Виктора Филинкова, которого этим летом очень долго, тяжело и муторно этапируют в Оренбургскую область, все не очень хорошо

​​Привет, это Анастасия Бойко. Было очень сложно писать это: мозг блокирует воспоминания.

Мысль о том, что сегодня девятое августа, диковата. Как так? Девятое августа уже было год назад, и я точно не хотела бы возвращаться в тот день. «Девятое августа» больше не просто дата на календаре.

Пережив август и год жизни в практически ежедневных задержаниях и обысках, так странно вспоминать, что год назад я удивлялась задержаниям независимых наблюдателей. Вы наверняка помните, как их отказывались пускать на участки, а иногда выгоняли и с территории учреждений, где они находились.

Еще хорошо помнится история, когда женщина в розовом костюме с сумкой в руках сначала залезла в окно школы по приставной лестнице. Потом она спустилась обратно, а сверху из открытого окна мужчина в штатском спустил на веревке какой-то пакет. Председатель комиссии потом говорил, что дверь в кабинете заклинило, а внутри осталась секретарь комиссии, которая лазала в окно. В общем, с махинациями и бюллетенями история никак не связана.

Интернет отключили с самого утра. Мы готовились к этому, но всего не предусмотрели, поэтому связь весь день была абсолютно непредсказуемой.

Почти весь день я провела с коллегой, потому что в нашем районе на окраине Минска интернет работал хоть мало-мальски, в то время как в центре дела были совсем плохи. К вечеру он поехал в центр, а я осталась дома со своим полуотваливающимся интернетом.

Я очень хорошо помню первые созвоны по телефону. Космонавты возле физфака. Пробка в районе «Короны» на Кальварийской. Автозаки. Люди. Толпы людей.

Чтобы вспомнить ход событий, пришлось поднять переписку, хотя одну часть разговора я запомнила.

Звонок. Взрывы один за одним.

— Настя, что это?!

— Я не знаю! Гранаты?!

Еще взрывы. Крики людей. Люди разбегаются, говорит мой собеседник, явно растерянный тем, что в центре родного города взрываются светошумовые гранаты.

Потом были еще резиновые пули и слезоточивый газ, первые фото раненых, которые заставили разрыдаться. И видео из одного из минских дворов, на котором силовики избивают пару молодых людей, сидящих на лавочке. Просто сидящих на лавочке. Это видео так и осталось для меня одним из самых чудовищных.

Сегодня и в ближайшие дни мы будем вспоминать, каким был для нас всех прошлый август. А пока почитайте, как о том дне год назад рассказывал один из участников протеста.

Иллюстрация: Аня Леонова / Медиазона

Новости культуры в Союзном государстве

— Суд ликвидировал «Беларуский ПЕН‑центр»

— В России Минюст ведет внеплановую проверку фонда «Тотальный диктант»

— В Беларуси из школьной программы пропали Светлана Алексиевич, Александр Солженицын и Владимир Набоков

— Роскомнадзор заблокировал интервью Егора Летова 1998 года

— В Беларуси по уголовному делу о протестах задержали группу волынщиков

— Архангельскому активисту дали 2,5 года колонии за репост клипа Rammstein

— Издательству «Беларускi Кнiгазбор» вернули технику, изъятую во время обыска

— Ютуб по требованию Роскомнадзора ограничил доступ к интервью Андрея Макаревича

— Книгу пресс-секретаря Навального Киры Ярмыш требуют проверить на «пропаганду гомосексуализма»

— Рэпера Моргенштерна оштрафовали на 100 тысяч рублей за песни «Розовое вино 2» и Family

Люблю, когда все так закольцовывается. Судья Валентина Андрианова, которая приговорила очевидно невиновного Аслана Хута к расстрелу, потом стала адвокатом. И много лет спустя защищала в суде нациста Виктора Милькова (очередной персонаж с ником «Антицыган») — его судили за выложенное в ЖЖ видео «Казнь таджика и дага». Именно в этом двойном убийстве недавно признался Тесак (и назвал соратников-соучастников) — а потом то ли совершил суицид, то ли его убили.

А текст о Хуте зря вы не читаете, там детектив. Следователь-честолюб, который выдумывает мотив, советские пытки в милиции, два приговора к высшей мере и таинственный длинноголовый, который говорит о деталях, известных только настоящему убийце.

Хут выжил, вышел и уже больше 30 лет безуспешно пытается добиться справедливости. Разве что следователя насмерть придавило упавшей с грузовика бетонной плитой.

Хорошее интервью Стаса Нарановича о стоиках, но в смысле не нужно бежать обнимать деревья?!

Что за новая статья, которую СК собирается предъявить Навальному — вот о ней писала Медиазона шесть лет назад. По ней в основном судили всякие странные околорелигиозные организации.

«В Нижегородской области расследуется дело в отношении руководителей центра ведической культуры «Дивья Лока», которых подозревают в «жестоком и унижающем человеческое достоинство обращении» с членами общины. В частности, в качестве наказания за проступки они должны были «употреблять еду с примесью коровьей мочи и навоза».

Надеюсь, тут тоже будут показания ведущего «Прекрасной России бубубу», и в ходе расследования выяснится, что он ел говно добровольно и просто с тех пор не может остановиться.

В мае 2021 года в соцсетях распространилась аудиозапись с сообщением об операции «Борода»:

«Надо ускориться по мероприятию "Борода". Горотдел требует. Прибывшие гости из министерства внутренних дел тоже взяли это под контроль. Каждому [отделу милиции] необходимо установить по 20 бородатых, сфотографировать их с бородой, а затем без бороды. Рядом указать информацию: где проживает, какого года рождения, кто он. Каждому отделу предписано по 20, у нас пока ни одного нет»

За что в Узбекистане и Таджикистане бреют бороды

Из сегодняшней рассылки Юли Сугуевой:

«Я долго думала, стоит ли писать в рассылке о такой личной истории, но тексты, о которых я собираюсь рассказать, не дают думать о чем-то другом. На прошлой неделе моего родственника задержали по делу о терроризме. Полгода назад он освободился, отсидев три года за дурацкую кражу, успел жениться, а потом в его махачкалинскую квартиру пришли силовики: в колонии он начал молиться и вступил — так обычно пишут в материалах уголовных дел — в тюремный джамаат. Думаю, это очередная уголовка о «террористическом сообществе "Джамаат"», около года назад я писала о таком деле в калмыцкой колонии.

Еще я уже неделю думаю о том, что моего родственника скорее всего будут пытать или уже пытали.

Как пытают обвиняемых в терроризме, рассказал Игорь Шишкин — первый вышедший на свободу фигурант дела "Сети". Вскоре после освобождения Игорь с семьей уехал в Европу и попросил политического убежища, он объясняет, почему: "Россию я решил покинуть, потому что не понаслышке знаю и понимаю, как тут все устроено. Особенно, когда на тебе клеймо "террориста". Мне и моим близким тут просто не дадут нормально жить".

Сочинский таксист Александр Пономаренко родился в Чечне и пережил там обе войны. В 2005 году он тоже прошел через пытки и фабрикацию дела о хранении оружия, его даже поначалу оправдали. Пономаренко уехал из родной республики и лет 15 жил спокойно — женился, завел детей, а потом к нему пришли силовики. Теперь его обвиняют в том, что летом 1999 года он в составе отрядов Басаева и Хаттаба участвовал в рейде на Дагестан. Пономаренко тогда едва исполнилось 16 лет»

Беларус Степан Латыпов рассказывает о пытках:

«Когда было особенно больно, я вспоминал слова матери, она учила меня говорить себе: "Я маленький-маленький ежик, мне совсем не больно". И это в какое-то мгновение помогало мне»

Дикие выдуманные обвинения (пытался отравить милиционеров бытовой химией), пытки, пресс-хата, попытка перерезать себе горло в суде (он там описывает, как на кусочках фольги тренировался проносить лезвие): «Всю первую половину заседания я плел кляп, который был нужен, чтобы уйти достойно, не скуля от боли».

И огромный срок — 8,5 лет. Почитайте о нем: https://mediazona.by/article/2021/08/16/latypov