Это забавное ощущение, когда читаешь свой иск в ЕСПЧ: «Второй заявитель — журналист Интернет-издания "Медиазона", которое специализируется на проблемах правоохранительной, судебной и уголовно-исполнительной системы России».

Эти дела еще смешно всегда называют в духе «Сковорода и другие против России» (но по алфавиту фамилия не моя по идее будет). Подали его сегодня — о том, что никто не расследует и не собирается расследовать то нападение в Чечне, когда нам сожгли автобус. На днях пришлось переслушать запись нападения, сам впечатлился.

Интересно, что там в Страсбурге лет через восемь нарешают, и что будет в этому времени в России и со всеми нами.

Умерла. Не умерла.

Мы стали привыкать к этим долбаным гаданиям после каждого раза, когда очередной отморозок избивает до полусмерти свою жену, или бывшую жену, или не жену, или девушку.

За этот вечер несколько раз приходили разные сведения из больницы, куда увезли девушку, которую десять раз ударил ножом её приревновавший бывший муж.

Десять раз.

Ножом.

Вы можете сказать, что это проблема не Осетии, а всего мира. Что женщин избивают везде. Что ничего не поделаешь.

Фигня всё это. Мы живём здесь и среди нас живут убийцы.

Насильники. Садисты.

А мы здороваемся с ними, выказываем уважение, да даже просто общаемся. И не только.

Как только в инстаграме появилась новость об этом, не прошло и минуты, как "активные пользователи" заявили своё сакраментальное: "плохо, конечно, но нельзя винить только мужчину, скорее всего, она и сама была виновата".

Я не знаю, что должно быть в голове человека, считающего, что "не всё однозначно" в случае, когда здоровый жлоб с ножом десять раз бьет женщину. Ну вот что там, в этих подобиях мозгов?

Ну и то, что "парень нормальный". Для кого он нормальный? Для этой девушки, которая ему фактически никто? Или для своего ребенка? Или для родителей девушки? Ну вот для кого? Для своих друзей? Для них да, возможно. Как возможно в этой жизни, что после такого у этого существа еще остались друзья.
Вот такое у нас больное общество. И я не знаю, что с этим делать.

Заур Фарниев, Северная Осетия

Тут у нас дети полицейских рассказывают о себе и о своих отцах, интересно получилось:

«На марше Немцова в этом году папа работал, а я стояла. Спасибо друзьям с широкими плечами за то, что мы с ним не встретились и не пришлось объясняться»

«Увольнение из органов на отце отразилось кардинально – куда-то исчезла вся агрессия, он стал абсолютно другим человеком, не способным на насилие»

«Крики, упреки, пощечины – это в принципе стандартный набор воспитательных средств в обычной патриархальной российской семье, но тот тон абсолютного начальника, которым разговаривал со мной отец во время ссор, тон, из-за которого я ощущала себя подчиненным, а не дочерью, очевидно, выдавал в нем полицейского»

Максим Ковальский о том, как судился с Роскомнадзором:

«Сначала мы очень долго ждали судью, она не являлась. Потом пришла какая-то девочка от Роскомнадзора. Она была несчастная и не понимала, о чем шла речь. Мы чаю попили в буфете. Потом нас наконец вызвали в зал, там тоже все очень помпезно. Я, когда строил дом, воспроизводил зал суда. Было так анекдотично: все такое огромное, входит тетька, какая обычно стоит в магазине, ее честь. Надевает мантию, шапку, поправляет все на ходу. Села, потом встала: "Заседание объявляется открытым". А противоположной стороны нет. Посидела, говорит: "Так, ну что, госструктурочка не пришла".

— Так девочка же была, или она не дождалась?

Девочка была признана ничтожной»

На прошлой неделе неожиданно согласовали митинг в защиту политзаключенных на Сахарова. Сначала 28-го, потом сдвинули на 29-е. Но согласовали! При том, что вообще оппозиции отказывали в митингах.

Почему согласовали? Думаю власти считают, что митинг будет слабым. В четверг апелляция у Устинова, ему пересмотрят реальный срок. Типа повода для протеста станет меньше. К тому же власти помнят, как немного участников собрал митинг по Голунову. Потому что Голунова к тому времени отпустили. К тому же тема политзаключенных десятилетия была маргинальной.

Поэтому митинг 29-го прямо очень важный. И критически важно, чтобы он был большим. Простите за пафос, но от этого зависит как дальше пойдет московское дело. Сколько человек выйдет на свободу, сколько еще осудят. Они же внимательно смотрят на общественную реакцию. Чем больше будет участников, тем больше шансов на освобождение у осужденных!

Не знаю как еще призывать, но это в прямом смысле митинг за свободу!Непременно приходите! Прямо сейчас зовите своих друзей и знакомых!

https://otpusk.ai/

Отбросили навязанную «толерантность» и опубликовали текст, в котором есть «стражи порядка», «бомжи», «граждане нетрадиционной сексуальной ориентации», «люди в погонах» и выражение «возжелал покинуть место ристалища»

https://zona.media/article/2019/09/23/napalkov

​Привет, это Шмараева. Пять лет назад мы вместе со Смирновым, Машей Климовой и Сковородой начинали Медиазону, а теперь я живу в Праге и работаю в Настоящем Времени.

И вот сегодня мы совместно и одновременно с МЗ выпускаем материал Аллы Константиновой про то, как устроены жизнь, работа и взаимоотношения заключенных с сотрудниками и друг с другом в колонии № 9 города Петрозаводска. Если коротко, то устроены они вот так:

«Они избивали меня в течение полутора часов. Пробили голову, выбили зубы, прыгали на мне, становились на горло. После тащили в умывальник, под кран, охлаждали холодной водой и вели обратно.

Утром отвели в карцер. Тогда же ко мне пришли Александр Терех, Николай Гавриленко и Иван Савельев со свитой. И сам Терех мне сказал: "Ну что, еще будешь писать и жаловаться? Так смотри, нам больше поверят" — и похлопал так себя по погонам".»

Алла проделала гигантскую работу: встретилась с родственниками, адвокатом, собрала документы и аудиозаписи. А еще поговорила с членами ОНК, которые рассказывают, как помогают заключенным «хоть добрым словом», а также с прокурором, который заранее уверен — заключенные просто врут.

Пока мы писали и редактировали этот материал, я вспомнила, что было самым тяжелым во время работы Медиазоне, что невыносимее любых текстов про теракты, неизлечимо больных и заказные убийства. Русская тюрьма — это самое безнадежное, о чем мне доводилось писать. Замкнутый круг жалоб, которые никто не слышит, непроницаемость стен, из-за которых не доораться, звездочки на погонах, которым всегда поверят больше.

Пока мы писали и редактировали этот материал, в мастерской ИК-9 повесился заключенный. Он собирал документы на УДО, звонил на прошлой неделе семье из колонии, а потом вдруг им позвонили оттуда и сказали: «Он умер. Приезжайте». Русская тюрьма невыносима, но пожалуйста, прочитайте этот текст, это очень важно.

https://zona.media/article/2019/09/24/petrozavodsk-tortures

Интересно, что я хотел не забыть, когда в конце мая записал в заметки телефона фразу: «родные всех мертвых, солдаты суицид»

В важная хронология по делу Алексея Миняйло. Это последний по «московскому делу», у кого осталась чистая 212-я статья о «массовых беспорядках», и кто пока остается в СИЗО. Только что следователь в суде попросил перевести Алексея под домашний арест.

До этого в суд следствие подавало ходатайство о продлении срока в СИЗО — и жаловалось, что уже отсмотрело более 3 000 часов видеозаписей и допросило более 350 свидетелей, но еще предстоит «в полном объеме установить роль [Миняйло] в несогласованной акции».

У нас Аня Козкина тоже отсмотрела видео, изучила материалы в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, опросила свидетелей установила, что у Миняйло просто не было возможности поучаствовать в акции — весь день 27 июня он провел в суде и центре сбора подписей, это подтверждается поминутно. Посмотрите, это важно. СК все время врет.

нашел в старом блокноте список времен начала «болотного дела», тогда еще совсем не полный, очень странно все это

удивительно, конечно, как русские нацики и дело БОРН в самых разных местах всплывают до сих пор