Мне многие пишут и поздравляют с иноагентством Дмитрия Давыдова: мол, минюст признал, что ты был прав, и что за проектом стоит тот самый совладелец букмекерской конторы из Казахстана.

На самом деле это не значит, что минюст сам в курсе, кто это (лично я в последнее время был уверен, что ошибся, что его все-таки вообще не существует). Ну, типа прочитали Би-би-си и внесли в реестр букмекера — праводоподобно же Захаров написал, даром что сам иноагент.

Но даже если это — вопросы все равно остаются. По состоянию на начало 2022 года на рекламу "20 идей" было потрачено свыше 1 млрд рублей. Реклама выходила весь 2022 года, несмотря на войну: в "Коммерсанте", РБК, "Ведомостях", "Ленте" — да везде; у Киркорова, Губерниева и Бородиной. Давыдов сначала отправлял свои идеи в министерства и ведомства, а в августе он официально обратился к Путина со страниц государственной "Российской газеты".

"Движимый бесстрастным желанием сделать жизнь россиян лучше, я уверен, что при должном внимании со стороны государства мои предложения способны привести Россию к еще большему процветанию", — заканчивается его обращение.

Зачем десятки миллионов долларов были вбуханы в этот проект? Ради чего? И если это все разрешали, то почему Давыдова сделали иноагентом? У меня нет ответов, это какая-то тотальная медиамистификация.

Поручик Киже стал иноагентом.

https://www.bbc.com/russian/news-64008216

Прокуратура запросила шесть лет Владимиру Румянцеву — одинокому радиолюбителю из Вологды, за посты о войне в Украине «ВКонтакте» и рассказы о ней на своем пиратском радио, которое он создал несколько лет назад.

Румянцеву 61 год, в последние годы он работал кочегаром, и его история как-то особенно зацепила среди других антивоенных политзеков (упоминал о нем в стриме, где мы стараемся всегда напоминать о политических заключенных).

О его истории был отличный выпуск подкаста «Привет, ты иноагент», и там адвокат рассказывает, что Владимир понимал, что его может ждать тюрьма, но считал, что не может отступиться и должен и дальше рассказывать о преступной войне — пусть даже только на своей странице «ВКонтакте» с полусотней подписчиков или на партизанском радио, которое вещало в ночью Вологду и вообще неизвестно, были ли у него хоть какие-то слушатели.

В Украине во время боев в Луганской области погиб Геннадий Афанасьев — крымчанин, которого в России судили по делу о «террористическом сообществе» режиссера Олега Сенцова.

В 2014 году он был одним из тех, кто пытался как-то противостоять России в захваченном Крыму, волонтерил, участвовал в какой-то низовой самоорганизации и протестных акциях. За что и поплатился: в мае его задержала ФСБ, после пыток он подписал все нужные показания, признал себя участником «террористического сообщества», назвал его создателем Сенцова (который активно участвовал и в Майдане, и в попытках сопротивлении).

Афанасьева судили отдельно, как и Алексея Чирния (еще одного фигуранта, который все признал под пытками). А вот процесс над Олегом Сенцовым и Александром Кольченко был долгий и громкий, оба не признавали вину и, в общем-то, успешно показали в суде, что это был полический процесс, затеянный оккупантами. Их судили в Ростове-на-Дону жарким летом 2015-го, я тогда ходил на все суды, вел онлайны.

Чирний в суде подтвердил свои показания, от Афанасьева тоже не ждали ничего особенно (все мы много раз видели, как приводят в суд запытанных и сломленных людей). Но он неожиданно отказался от всех показаний — прямо сказал военному суду, что его пытали, что все его показания чушь. Несмотря на то, что в конвойном помещении его ждали опера ФСБ, и он рисковал новыми пытками.

Я очень хорошо помню этот момент, я сидел позади трибуны для свидетелей, за которой стоял Афанасьев, помню, как он сжимал в кулак дрожавшую от напряжения ладонь в наручниках. Все-таки он решился.

Это был один из переломных моментов суда — эмоционально, потому что на приговор, конечно, не повлияло: Кольченко получил 10 лет, Сенцов получил 20 лет. Потом у них был этап, была голодовка Сенцова в колонии на севере. Все четверо вернулись в Украину по обмену, пришли в себя, начали как-то жить.

После 24 февраля Геннадий Афанасьев записался в тероборону, попал на фронт и вот теперь погиб, снова защищая Украину, как он когда-то пытался защищать родной Крым. Олег Сенцов и Александр Кольченко тоже на фронте (про Чирния не знаю, может и он). Вспоминаю еще, что во время оглашения приговора, когда судья произнес эти чудовищные сроки, оба запели гимн Украины в лицо этим военным судьям. Тогда стало понятно, кто победил в этом суде (и кто победит в этой войне).

Приговор огласили: три года лишения свободы. С одной стороы, людоедство, с другой, Яшину дали 8,5 лет, Горинову семь. Свободу радиопирату Румянцеву!

Видите, как на этой фотографии убирают сотни ржавых бочек и прочего хлама, который остался от военных и отравлял природу в Кроноцком заповеднике?

Так вот, на этом фото ничего нет. Ни людей, ни бочек, только холодный океан, сероватый камчатский песок и зеленые склоны.

Именно так решил суд на Камчатке, когда летом приговорил к реальным срокам (до 5,5 лет!) нескольких сотрудников заповедника, сейчас они в СИЗО. По версии следствия, экологи вошли в ОПГ, созданную уже умершим директором заповедника Тихоном Шпиленком и похитили больше 454 млн рублей — то есть вообще все деньги, выделенные на работы по очистке заповедника. А тысячу тонн ржавого хлама не вывезли, а просто закопали на месте.

Почитайте большой (но интересный!) текст Иры Кравцовой об этой максимально бесстыдной истории, в которой силовики решили слепить ОПГ из научных сотрудников. Так всем было удобно: бизнесмену Дрозду было удобно дать показания на покойного Шпиленка и в ответ следствие забыло другие его уголовные дела (например, о вымогательстве), замдиректора Ильину (полковнику ФСБ в отставке) было удобно оговорить коллег и получить условку, СК было удобно раскрыть целую банду, суду было удобно закрывать глаза на все документы, фото и видео, опровергавшие обвинение. Удобно было судить умершего от рака Шпиленка посмертно и признать мертвого виновным.

Только после возмутившего всех приговора Минприроды все-таки провело исследование, о котором адвокаты и подсудимые просили много раз (и безуспешно). Независимые ученые исследовали заповедник и не нашли никаких следов сотен тонн закопанных там отходов — только две ржавых бочки, одну железную банку и кусок бетонной плиты.

Апелляцию рассмотрят 26 декабря. По человеческой логике, всех должны отпустить в зале суда и принести извинения. Какая логика будет у суда, человеческая или людоедская, скоро узнаем.

https://zona.media/article/2022/12/22/kamchatka

«Скажем, зебра и лошадь настолько близки друг к другу, что от их скрещивания можно получить потомство (так называемых зеброидов). Если самца зебры случают с кобылой, от этого союза рождается зебрул, а если пара составлена противоположным образом, потомков именуют зебринни» («Как приручить лису и превратить её в собаку»)

Очень мне нравится эта иллюстрация Мари Мсуканидзе к исследованию о том, что ждет многих участников вторжения в Украину — как в России растет число военных инвалидов. Не ходите в военкомат, бегите из армии, прячьтесь, но не воюйте. Сегодня самое лучше звание — дезертир

Криминалисты против собачьего дерьма

Слушал рождественский выпуск подкаста Criminal о животных (отличный), узнал о новых гранях американской полицейщины. В одной из историй девушка рассказывала, как ее оштрафовали за говно, которое она по недосмотру не подобрала за своей собакой в парке: это парк при каком-то закрытом клубе (или что-то такое), и у всех собак там брали образцы ДНК. И если в парке кто-то не убирает говно, его отправляют на экспертизу в специальную лабораторию, по образцам ДНК вычисляют, чей пес нагадил, и штрафуют.

Это оказалась довольно распространенная практика, которой пользуются в дорогих жилых комплексах и тп. Лаборатория PoopPrints (кажется, в подкасте речь шла о ней), вполне себе процветает, в Тель Авиве задумываются о такой же практике.

В общем, дивный новый мир. А кто не убирает за своими псами, тот дерьмовый человек, конечно.

Прочел сегодня дневники 21-летней Полины Ковалевской из Мариуполя, которые она вела во время захвата города российской армией в марте — время бомбежек, время трупов на улицах, время голода и постоянного страха за жизнь. «Медуза» публиковала их еще в мае, я тогда отложил, а сейчас прочел — и это, конечно, неплохое свидетельство о тех днях. Прочтите и вы, если начала немного притупляться память о том, что творилось в Мариуполе и как разрушали город.

Прочтите, если зачем-то читаете рассуждения о том, что в Мариуполе теперь «даже есть елочные базары» и вообще неплохо живется, все отстраивается. О том, как живется, на «Медиазоне» недавно были монологи горожан — так себе, хотя уже и не в подвалах под российскими обстрелами, конечно. Главная радость там не елочный базар, а что больше нет запаха гниющих тел: «Чему я действительно радуюсь — так это тому, что почти пропал этот трупный запах, который летом еще душил».

О том, как его «отстраивают», были дневники российского инженера, которого отправили в Мариуполь в командировку (отказаться от не решился, но решился рассказать, что увидел) — и каково это, каждый день ощущать себя оккупантом, который что-то строит на месте, разрушенном твоей страной и буквально пропитанном кровью просто так, во имя телевизора и елочного базара, убитых горожан.

И вспомнил один текст «Медиазоны», по-моему, незаслуженно незамеченный, «Подполье».

Киевский журналист Максим Бутченко подробно поговорил с работниками «Азовстали» и восстановил, как на заводе укрывались гражданские и как были устроены все эти бункеры на заводе. До него я слабо представлял, что там внутри, под землей, за всеми словами и фотографиями из «Азовстали», как это выглядит. И тоже, как и мариупольсткие дневники, отрезвляет, если начинаешь немного забывать.

Забыл, что сделал в канале комментарии, и раньше как-то никто не писал туда, а после упоминания «елочного базара» вдруг началось — мне бы не хотелось, если честно, чтобы попытка освежить в своей и, если повезет, чьей-то еще голове ужас Мариуполя, вылилась в эти пустые и надоевшие споры.

Что я думаю о репортажах Черныха, я писал выше и все еще с этим согласен: даже такой неизбежно половинчатый и по сути подцензурный (потому что автор пытается описывать то, что видит, но вынужден молчать о том, как же и почему все это произошло, что же случилось, получается такое советское тяжелое умолчание) репортаж все равно нужен. Хотя бы просто потому что Черных не будет выдумывать и врать. А подавляющее большинство всех остальных, кто еще может ездить в Мариуполь — будут, это же пропагандисты без капли совести.