Бастрыкин и Хельга

Как работает СК очень хорошо видно по чудовищной истории с Хельгой Пироговой. Она написала эмоциональный твит по нашему тексту о добровольцах. Потом удалила, но кремлевская перхоть успела заскриншотить и начала истерить.

Истерика дошла до Бастрыкина. Тот поручил проверить твит. По месту на твит посмотрели и вчера задержали Хельгу, но по административке за дискредитацию армии. Поручение вроде выполнено, виновная будет наказана.

Но Бастрыкин остался крайне недоволен. Он лично одергивает своих подчиненных и требует незамедлительно возбудить именно уголовное дело! Типа его неправильно поняли! Разумеется местный СК за 40 минут все понимает.

Ручные репрессии. Бастрыкин лично ломает людям жизнь.

Свободу Хельге Пироговой!

За последние дни пару раз пытались развести странные анонимы в телеграме, поэтому вспомнил смешной случай. В середине мая вдруг пишет незнакомый контакт: «Передайте Егору Сковороде, что им очень интересуется Следственный Комитет, в понедельник возможна мера пресечения». А дело было во вторник или среду.

Это сообщение я не успел заскринить, потому что он как делает: пишет и почти сразу стирает, когда видит, что сообщение прочтено. Я знал пару журналистов, которым уже так писали, поэтому не очень удивился, но решил поотвечать. Детали дела доброхот раскрывать отказался, но предложил отправить в Москву на встречу человечка, чтобы тот переписать материалы на флешку.

Отослать не может, нет — очень тяжелое уголовное дело, 207 гигабайт (!) на эту Сковороду насобирали. На вопрос о том, почему не написать Егору напрямую, ответил, что нельзя: «Его телефон небезопасен».

Ну и слился, в общем, не захотел отвечать, сколько платят за такой бесталанный развод. Прошло много понедельников, а гигабайты, наверное, все копятся! Будьте осторожней, в общем.

Новый номер альманаха moloko plus «Тюрьма».

Редакция не остановилась на терроризме, наркотиках, ненависти, патриархате, революции и сепаратизме. moloko plus продолжает исследовать непрекращающееся насилие.

В восьмом номере альманаха мы задумались: почему люди закрывают себе подобных в клетки? Есть ли разница между теми, кто сторожит, и теми, кого сторожат? Как так вышло, что убивать людей нельзя, а казнить можно? И что если сами тюремные стены вдохновляют надзирателей на насилие?

Под классической черной обложкой вас ждут истории о пытках и бунтах в российских тюрьмах, интервью с экс-начальником колонии для несовершеннолетних, правила жизни мастера смертной казни и многое другое.

Мы начинаем предпродажу «Тюрьмы». Предзаказывайте номер на нашем сайте.

крупная оса лежала на спине по центру дорожки. у живота она держала лапками узкий сухой лист, как дети прижимают к себе большого медведя. в такой странной позе раздавили, подумал я и ногой подвинул трупик ближе к краю. оса зашевелила лапками. я подвинул ее еще немного. оса бросила листик и улетела, жужжа как будто очень возмущенно

«На второй месяц моего пребывания в СИЗО из-за того, что я недополучаю достаточное количество полезных веществ и микроэлементов, у меня предсказуемо начались проблемы с другими системами организма. Вернулись проблемы с сердцем, о котором я не вспоминала с подросткового возраста: сильная аритмия, атриовентрикулярные блокады. Мое сердце время от времени останавливается — это зафиксировала суточная кардиограмма. В такие моменты у меня часто темнеет в глазах, и есть риск того, чтобы потерять сознание и травмировать себя, — такое уже случилось со мной в детстве. А еще мое сердце может остановиться и не завестись вновь. Два месяца назад у меня часто стало болеть сердце, и врачи обнаружили там сильный шум, которого никто не слышал ранее, даже при моем поступлении в СИЗО. По мнению кардиолога, это может свидетельствовать о том, что створки одного из клапанов могли прийти в негодность»

Это только одна цитата из выступления в суде Саши Скочиленко, которая сидит в СИЗО — только за то, что заменила несколько ценников в магазине на их копии с антивоенными высказываниями

Почитайте его целиком: https://telegra.ph/Poslednee-slovo-07-26

Какие книги отберут на обыске: «Президент», «Война будущего», Death Of A Dissident, «Битва за рунет», «Невиновные под следствием», «Восстание»

Год назад забирал у следователя вещи, изъятые при обыске у мамы Смирнова — следователю надо было срочно, сам Смирнов был не в Москве, а у меня была доверенность, поэтому и поехал я.

Пока шел обратно, набросал эту заметку, тогда не стал никуда вешать, а вчера телефон напомнил, поэтому уж решил опубликовать.

***
Утром разбудила муха. Кружила по комнате, садилась на меня, садилась на подушку, щекотала. Мух я ненавижу, потому что мухи бесят, мухи делают все, что я не переношу и в остальной жизни — суетят, мечутся, громко жужжат, раздражают глаз, трогают, ходят по тебе, раздергивают.

Шел потом по Бауманской улице и думал о мухах. О том, что даже в них должно быть что-то прекрасное. Может быть, фасеточные глаза? Они, а еще замечание Набокова, что «мухи не ползают, они ходят и потирают руки».

Еще о том, что Москва очень плотная. Сразу у метро встретил машину Следственного комитета с красной полоской. Такие почему-то стали постоянно парковаться возле кафе рядом с домом — пьешь кофе с вафлей, а следователи там снуют и раздражают глаз. Неспокойно.

Иду по Бауманской. Тут военный суд, где присяжные судили убийц Немцова, а мы два дня под деревом ждали вердикта. Вместе с журналисткой, жившей по соседству, сейчас она работает в издании, которое стало «иностранным агентом». По пути гостиница, где пили пиво с адвокатом из теперь «нежелательной организации». Потом в этой же гостинице ФСБ обыскивала другого адвоката.

В другую сторону — мост, где убили Сократа. Следователи сделали все, чтобы смягчить нападавшим обвинение и выпустить их из-под стражи (так что трое из четырех убежали в Чечню, а оттуда выдачи нет; организаторы убийства Немцова тоже спрятались в Чечне).

Вот и Следственный комитет — за последние годы они построили тут себе еще несколько высоких зданий. Есть ли что-то прекрасное в следователях? Может быть, золотые погоны? В первый раз видел такие погоны почти десять лет назад, тогда в СИЗО снова отправили кого-то по «болотному делу». Следователь с рыбьими глазами шел по коридору суда и сверкал погонами. Десять лет спустя погон вокруг стало больше — их заставили носить даже секретарей суда.

Погоны не прекрасные, без них человечней.

Следователь, который отдает мне коробку с вещами, без погон, в светлой рубашке с короткими рукавами. На коробке написано: «Жесткий диск, экстремистская литература, книги». Ручкой сверху: «Смирнов».

В коробке все, что следователи забрали во время обыска у мамы Смирнова — десяток книг, журнал «Коммерсант Власть» с тем самым бюллетенем («Путин, пошел нахуй»), фанатский самиздат из девяностых (Bulldog, Ultras, Странник, бог знает что еще).

«Но за кого он все же болеет?» — задумчиво замечает следователь, перебирая журналы разных фирм.

Футбольные журналы его заинтересовали, а книги не очень. На обыске их, похоже, отбирали по страшным словам в названии: «Президент», «Война будущего», Death Of A Dissident, «Битва за рунет», «Невиновные под следствием». Вряд ли их кто-то читал — «Восстание» Николая Кононова так и осталось обернутым в фабричный целлофан.

Этот следователь без погон, говорит адвокат, неплохой, в общем-то человек. Чего не скажешь о другом следователе, на допрос к которому она сейчас собирается — адвокат отзывается о нем совсем нелестно. Минут через десять этот следователь спускается за адвокатом. Он в белой рубашке с золочеными погонами.

такой вот список чтения на лето

Это кошка Пашка когтит «Диалоги убийц» перед очередным книжным развалом «Схождение» — это очень классная инициатива по обмену книг из домашних библиотек на благотворительную помощь.

Собранные деньги идут, например, «Гражданскому содействию», которое годами помогает мигрантам (на которых всем плевать), а сейчас и украинцам, которым пришлось оказаться в России.

Если вы в Москве, приходите! Ближайший развал, например, будет 13 августа. Если нет (и если да тоже!), читайте ребят в телеграме или инстаграме (может быть, развал сходит и в ваш город).

В Крыму лишили статуса трех адвокатов, которые защищали крымских татар по политическим делам — лишили просто так, потому что могут. Ситуация с юристами в России со временем все больше и больше будет напоминать Беларусь, где найти нормального адвоката дело теперь почти невозможное.

Но пока у нас все гораздо лучше. Чтобы откат был не таким скорым, важно, чтобы у адвокатов был свой голос — и сейчас он еще есть. Вот один из таких проектов, которые позволяют юристам не молчать и рассказывают о том, что происходит, это как раз «Адвокатская улица».

Но сейчас у них не хватает ресурсов, чтобы продолжать выпускать издание — и помочь можем только мы, подписавшись на ежемесячные пожертвования «Улице». Хотя бы на сто или триста рублей

(я после 24 февраля на время отменял все такие подписки свои, но теперь заново подписался!)

Несколько фраз, которые я запомнил на этой неделе:

«Я благодарю Господа Бога. Если уж суждено погибнуть, то чтобы это было мгновенно и чтобы его там не забыли. Боженька услышал» — это отец погибшего российского солдата из текста о том, почему родные не готовы бороться за пропадающих на войне сыновей (и поддерживают войну, даже получив на руки труп)

«Пусть убитые дети снятся вам по ночам» — это плакат Марины Овсянниковой в суде, ее арестовали по уголовному делу (из-за другого плаката)

«Конечно, доверия 100% им нету, но 80 на 20 доверие у меня есть к ним, на 80% я доверяю. Вот мое мнение. Все-таки контракт» — это заключенный, которого прямо в колонии завербовали в «ЧВК Вагнера», он им поверил

«Пацанов встретили, кто после "ямы" — отхераченные. Все синие, спина вся синяя, ноги все синие. В машину закидывали, увозили, херачили, привозили» — а это контрактник, который больше не хочет воевать, рассказывает, как теперь отказников убеждают вернуться на фронт

«В конце 1980-х, на день рождения Адольфа Гитлера заключенные-нацисты рисовали на туалетной бумаге свастики и носили такие повязки на рукавах. "Вам это может показаться убогим, но тогда это воспринималось как невероятная провокация", — пишет он в своей книге воспоминаний “Экс-фюрер: воспоминания бывшего неонациста”» — из текста о том, как дрезденский чекист Владимир Путин помогал становлению неонацистской сцены в Германии

Подписывайтесь на донаты «Медиазоне», нам не выжить без вас

Я очень хорошо помню это ощущение, когда впервые подумал, что зимой наши многоэтажки — это огромные многоквартирные гробы. Была холодная зима, мне было лет тринадцать, я шел куда-то в районе МГУ. И меня пронзила, может быть, вместе с морозным ветром, эта мысль: если сейчас во всех этих домах пропадет тепло, нам же крышка? Мы остынем и умрем. Начал представлять, как мы ставим в квартире печку-буржуйку, в нашей комнате с сестрой, выводя кривую железную трубу через окно. И все равно замерзаем.

Эта мысль не оставляла меня еще долго, время от времени накатывая снова, но постепенно поутихла. Накатила снова, когда стали появляться свидетельства людей из осажденного Мариуполя: люди умирали не только из-за постоянных обстрелов, их мучил холод, голод, отсутствие воды. Не только тепло — вода тоже та вещь, без которой дом превращается в многоквартирный гроб.

Сейчас я думаю об этом снова, и снова с ужасом — потому прочел репортаж Пети Рузавина из Донецкой области, откуда все еще не уехали триста тысяч человек. И если они останутся, зимой их ждет этот вот многоквартирный кошмар: без воды, без тепла, возможно, и без света. И это если города удастся удержать, потому что Россия их просто уничтожит: как Мариуполь, как Лисичанск, как Северодонецк, как многие другие.

А текст прочтите и вы: https://zona.media/article/2022/08/15/pokrovsk

​​Мы запускаем стримы о главных событиях войны и России

Каждый четверг в 18:00 по мск— с Татьяной Фельгенгауэр.

Подключайтесь к нам завтра вечером, а пока подписывайтесь на ютуб-канал и ставьте колокольчик, чтобы не пропустить начало:

https://www.youtube.com/c/mediazzzona

Смотрите, что тут будет завтра! Подписывайтесь, ставьте лайки и донатьте (жмите колокольчик, что бы это ни значило)

Так вот, через три часа (в 18 мск) стрим, не пропустите! https://youtu.be/JcCOj14v5Ao

Разбирал вчера метки в Maps.me — последнее обновление насколько кривое, уродливое и неудобное, что я наконец собрался перенести все в Organic maps (и советую всем, кому нужны нормальные карты).

За несколько последних лет там набралось 1066 точек в разных городах и странах (жалею, что не расставлял их раньше, конечно). Не все были поделены по нужным папкам, так что я провел некоторое время, рассортировывая города и страны и назначая местам их правильный цвет (нельзя же делать это без понятной системы).

Такое занятие неизбежно оказывается путешествием по собственной памяти, по всему, что, возможно, ушло безвозвратно: столько стало мест, куда, возможно, уже не вернуться, а если там и окажешься, то они уже не будут существовать и исчезнут безвозвратно.

(квартиры, в которых никто из близких давно не живет, сгоревшие храмы, снесенные дома, давно исчезнувшие заведения; сейчас мне очень хочется есть, поэтому в голову упорно лезет ролл с фалафелем и карамелизованным луком в каком-то веганском кафе на киевском Подоле; не всех из тех, с кем там сидел, еще живы; но это только один почти случайный пример)

Наверное, это должно бы быть грустно, но кажется, я не испытываю такой эмоции, когда смотрю на все эти точки, которые становятся только призраком воспоминания в одних городах, в других растут одна за одной, совершенно живые. Скорее даже какой-то интерес: когда и как все изменится таким образом, что поверх этих старых точек памяти будут уже новым слоем появляться другие. Как это будет и что это буду за я.

Чарли Чаплин же https://t.me/mediazona_by/10490