Прастити, но я не могу сдерживаться от хихиканья в Чехословакии

Никак нельзя

А за этим надо будет отдельно приехать

Очередные солдаты НАТО

Что принципиально отличает натовские авиашоу от российских — это атмосфера и доступность

Хочешь — лезешь в бомболюк B-52, хочешь — еще и с пивом

Надо признать, удовольствие снимать серые Грипены на сером небе в явно недостаточную 400ю трубу могло бы быть и побольше. Но зато Вжжжжж!

Вход и выход для публики без машин выглядит вот так - слегка притоптанное и весьма влажное поле, ладно дождя нет, а то совсем погрузились бы в средние века

Остравский вокзал удивительный. В нем на довольно небольшой площади располагаются книжный (режим работы с 7 до 19), модельный магазин (с 8 до 18) и одно кафе (с 7 до 19). И почему-то чехам не кажется преступным разом лишать людей и духовной пиши, и телесной :с

При этом сам вокзал необычным для Чехии образом не выглядит порталом в 90е и в целом весьма приличный

А какие дивные инфостенды!

Хотя местами пробивается, вот например как выглядит одно из табло

А вот это типично чешская штука, не дающая мне покоя — почему пути нумеруются абы как. Эти 2 и 4. На соседней платформе 1 и 3. А на следующей платформе снова 4 и 5. И так на каждом вокзале в обеих странах. Как мочь!

Или вот еще загадка. В Польше и Австрии вентиляция дула живительным теплом (напомню, за бортом сентябрь и едва +11), а в Чехии — леденящим холодом. Температура переключается бригадой, которая новая в каждой стране. Неужели чехам настолько не хватает человеколюбия, или они это для экономии?

Номеров мест это тоже касается, мозг надо взорвать всем, никакой пощады

В то время, когда галицийские леса, простирающиеся вдоль реки Раб, видели бегущие через эту реку австрийские войска, в то время, когда на юге, в Сербии, австрийским дивизиям, одной за другой, всыпали по первое число (что они уже давно заслужили), австрийское военное министерство вспомнило о Швейке, надеясь, что он поможет монархии расхлебывать кашу.

Швейк, когда ему принесли повестку о том, что через неделю он должен явиться на Стршелецкий остров для медицинского освидетельствования, лежал в постели: у него опять начался приступ ревматизма. Пани Мюллерова варила ему на кухне кофе.

— Пани Мюллерова,— послышался из соседней комнаты тихий голос Швейка,— пани Мюллерова, подойдите ко мне на минуточку.

Служанка подошла к постели, и Швейк тем же тихим голосом произнес:

— Присядьте, пани Мюллерова.

Его голос звучал таинственно и торжественно. Когда пани Мюллерова села, Швейк, приподнявшись на постели, провозгласил:

— Я иду на войну.

— Матерь божья! — воскликнула пани Мюллерова.— Что вы там будете делать?

— Сражаться,— гробовым голосом ответил Швейк.— У Австрии дела очень плохи. Сверху лезут на Краков, а снизу— на Венгрию. Всыпали нам и в хвост и в гриву, куда ни погляди. Ввиду всего этого меня призывают на войну. Еще вчера я читал вам в газете, что "дорогую родину заволокли тучи".

— Но ведь вы не можете пошевельнуться!

— Неважно, пани Мюллерова, я поеду на войну в коляске. Знаете кондитера за углом? У него есть такая коляска. Несколько лет тому назад он возил в ней подышать свежим воздухом своего хромого хрыча-дедушку. Вы, пани Мюллерова, отвезете меня в этой коляске на военную службу.

Лучшая книга в наши времена: про империю во время войны — войны, которая эту империю приведет к катастрофе.

Бесподобный Смирнов и его советы