Кӗркунне ҫитрӗ, ҫӗнӗ выпуск тухрӗ. Ан та кала!

♦️ Смотрим на Ютуб, смотрим во ВКонтакте.

Запись стрима проекта «Фикердешлек» с Имраном про кораническое, историческое, христианское и иудейское понимания стыковок между религиями.

Имран — востоковед, изучает иврит и другие семитские языки, его полем интересов является библеистика и связь нарративов еврейского Танаха и Корана.

«Травма», о которой идет речь, – это уничтожение культуры (не как одномоментный, но протяженный во времени процесс), но не как институт или даже опыт, а как коллективная память, форма памяти, которая легла в основу формирования идентичности народа. — Чуваши как в кино

В средневековье на территории Булгарского вилаета ислам был ключевым элементом культуры, формирующим основы общественной и духовной жизни народа. Он сплотил общество и оказал значительное влияние на развитие письменности, архитектуры и искусства. Однако нашествие монгольских завоевателей в XIII веке серьезно подорвало эти основы. Уничтожение городов, массовая гибель населения и разрушение культурного наследия нанесли невосполнимый ущерб.

Несмотря на такие разрушения, ислам сохранился, хотя страна и потеряла свою независимость. Мусульманские надгробия, среди которых чувашеязычные надписи преобладали, свидетельствуют о том, что мусульманская идентичность некоторое время еще оставалась частью культурного ландшафта.

Однако последовавшие катастрофические события, такие как действия Булат Тимура в 1361 году, нашествия войск Тамерлана в 1395 году и эпидемия чумы, завершили традицию установки каменных эпитафий, что символизировало утрату культурной памяти. Чувашеязычные надписи больше не фиксировались, общетюркские стали появляться вновь только после создания Казанского ханства.

К XVIII-XIX векам, когда началась систематическая христианизация региона, исламская культура все еще сохраняла свое влияние, хотя и в деградировавшей синкретической форме, смешанной с местными суевериями и традициями. Однако действия миссионеров, поддерживаемые государственной политикой, оказали разрушительное воздействие на сохранившиеся элементы мусульманской идентичности.

В результате, общая культурная идентичность чувашей претерпела значительные изменения: составные части ислама были практически стерты, а советский период привел к окончательному разрыву с исламом, сделав его абсолютно чуждым народу.

@argadu

https://t.me/fikerdeslek?livestream
Стрим с братским каналом @fikerdeslek

Настало время поговорить о суфийских шейхах и их роли в распространении Ислама среди наших народов.

Введение

Движение отступничества [от христианства в ислам] в Казанской губернии было не только результатом важных экономических изменений в татарских общинах Лаишевского, Мамадышского, Казанского и Малмыжского уездов; оно также было результатом мощного суфийского реформаторского движения за пределами императорской России. Помимо экономических связей, важную роль в распространении ислама сыграли сакральные сети и их хранители. Как следует из суфийских книг, суфийские духовные лидеры или шейхи (также называемые ишанами), живые или умершие, были влиятельными фигурами, способными изменить естественный порядок вещей.

Помимо того, что они оказали огромное влияние на воображение татар и коренное немусульманское население Среднего Поволжья, некоторые из лидеров суфийских общин были влиятельными бизнесменами, работавшими в крупных текстильных центрах.

Однако не в меньшей степени, чем русские миссионеры, к шейхам и странствующим суфиям были критически настроены татарские модернисты, которые называли их «дервишами». Они высмеивали использование ими талисманов и устаревших методов исцеления, называли их паразитами и шарлатанами, обвиняли в пренебрежении основными исламскими ритуалами и рассматривали их как препятствие на пути экономического прогресса. Однако те же шейхи были вовлечены в текстильную и кожевенную промышленность, активно занимались прозелитизмом среди крещеных и некрещеных тюркских и финно-угорских народов Казанской и Вятской губерний и играли активную роль в организации движения отступничества.

@argadu

Суфийские ишаны и целительство | Часть 1

Суфийские ишаны были весьма популярны среди татар-мусульман, крещеных татар, чувашей и марийцев благодаря своему чудотворному дару. Двое татарских рабочих спросили молодого учителя-крещеного татарина, обучавшегося в школе Ильминского, обладают ли христианские священники способностью читать мысли людей и исцелять больных, как это делал их местный святой. Учитель ответил, что в христианстве живые не могут быть святыми, однако они могут быть признаны таковыми после своей смерти. Этот ответ не удовлетворил двух мусульман, для которых сила шейхов была доказательством того, что ислам является истинной верой. Многие общины действительно признавали целительную силу ишанов.

Около деревень Елышево и Кибяк-Кози шейх из Казанчи-Бигенеево Мамадышского уезда, Вали Ахмад (1848-1919), досконально разбирался в лекарственных травах и владел больницей, которая привлекала соседних кряшенов и удмуртов. В Буинском уезде Симбирской губернии чуваши, исламизированные и христианизированные, приносили детей, страдающих эпилепсией и рахитом, к местным муллам, которые молились над ними.

А в Мензелинском уезде татарский ишан из села Богады привлек даже марийцев из Елабуги и Сарапула Вятской губернии, а также Бирска и Белебея Уфимской губернии за счет местных марийских и чувашских знахарей, пользовавшихся хорошей репутацией. По словам очевидцев, во время встречи с пациентом татарский ишан подчеркивал превосходство своих молитв. В то время как магические формулы местных колдунов оказывались эффективными только один раз, его собственные молитвы, взятые из Корана, имели универсальный характер и оказывали постоянное воздействие на злых духов. Дискурс ишана напоминал речь новообращенных марийцев, которые представили свое обращение в ислам как освобождение от злых духов: «Когда ты становишься мусульманином, киреметь тебя больше не трогает».

@argadu

Суфийские ишаны и целительство | Часть 2

Исламский дискурс оказал определенное влияние на местные традиции, не обязательно вытесняя их. Под влиянием мусульман (башкир, тептярей и мишарей) колдуны из крещеных татар Белебеевского уезда добавляли «Бисмиллях» к своим формулам, чтобы усилить их эффективность. Как и в других анимистических культурах, популярность ишана можно объяснить силой грамотности в преимущественно неграмотной или полуграмотной среде.

Казанские типографии снабжали мулл и обычных мусульман книгами по экзорцизму и толкованию снов, состоящими из коротких глав Корана, которые можно было либо скопировать, либо вырезать в форме талисманов. Странствующие муллы и ученики продавали эти брошюры и другие виды религиозной литературы в сельской местности. Эта торговля стала еще одним каналом, по которому исламская грамотность получила известность в среде крещеных татар.

@argadu

Странствующие суфии

Российские источники сообщают, что в Спасском уезде грамотные странствующие нищие помогали исламизированным «крещеным» татарам жениться или хоронить своих умерших по исламскому обряду. Эти нищие были странствующими суфиями, которые сыграли важную роль в распространении слухов, предшествовавших отпадениям. Они читали нараспев Коран и мунаджаты и объясняли слово Божье на доступном для всех языке.

Похожие на отрекшихся от мира каландаров (суфийских скитальцев) Османской империи своей безобразной одеждой и аскетическими практиками, эти таинственные суфии, чьи личности и социальное происхождение остаются неясными, проповедовали среди крещеных татар, чувашей и марийцев. Они напоминали своим слушателям о конце времен, ярко описывали благочестивые деяния и будущие награды в раю и заявляли, что любой житель России может свободно принять ислам.

В 1901 году один из них в морозную погоду ходил босиком по чувашским деревням Бугурусланского уезда. В своей речи они любили использовать метафоры из местной культуры. Так, татарин, странствующий среди чувашей Самарской губернии, назвал их любимые блюда в качестве будущих угощений в загробной жизни.

К ужасу духовенства, крещеные татары, анимисты-марийцы и крещеные чуваши очень уважали этих странников за их ясновидение и дарили им подарки. Некоторые из них, однако, жили не только на подаяние, но и продавали мелкие предметы домашнего обихода, например, ножницы.

@argadu

Новообращенные и суфийский байат

Помимо этих странствующих суфиев, важными главами школ Корана были шейхи, которые позволяли крещеным татарам приближаться к ним и посещать их занятия. Хотя нет прямых свидетельств суфийского посвящения (байат, клятва, данная суфийскому мастеру) среди крещеных татар, обращенные в ислам марийцы проходили посвящение, имевшее суфийские черты. Новообращенные мужчины должны были поститься тридцать дней и молиться пять раз перед особой церемонией в мечети. Одетые в белое и босиком, они клялись в верности своей новой вере и обещали воспитывать своих детей как мусульман. Женская церемония проходила в доме муллы или в частном доме. Подчинение Божьим законам, а также чистота и аскетизм, которые предполагала одежда, были важными чертами суфизма.

Хотя среди крещеных татар и не было найдено прямых свидетельств суфийского посвящения, они, тем не менее, были тесно связаны с суфизмом. Среди книг, конфискованных полицией в деревне Азбаба Свияжского уезда, где проживали крещеные татары и чуваши, была рукопись, описывающая правила суфийских орденов, что свидетельствовало об интересе местных жителей к суфизму. По дороге в Елышево, недалеко от Тохтамышево, священник стал свидетелем похорон, сопровождавшихся молитвами и песнопениями, что может свидетельствовать о том, что их участники, крещеные татары, пели суфийские литания (зикр).

@argadu

Крещеные портные, пророк Енох и тарикат Накшбандия

Даже если нет непосредственного свидетеля событий девятнадцатого века, косвенные устные свидетельства свидетельствуют о том, что портные-отступники [из православия в ислам] применяли суфийские методы сосредоточения и молитвы во время своей многочасовой работы. Потомки портных из Елышево до сих пор помнят, что во время шитья их бабушки и дедушки пели мунаджат,
который включал в себя повторение простых стихов из Корана и, в частности, повторение «Ля иляха илля-Ллах» («Нет бога, кроме Аллаха»), первой части шахады (свидетельства веры), которая также была центральным компонентом суфийских литаний.

Суфийские шейхи также нанимали крещеных портных, которые во время работы могли учиться у шейха, а также отождествлять себя, физически и ментально, с пророком-портным Енохом и основателем ордена Накшбандия Мухаммадом Бахауддином Накшбандом. В «Сказания о пророках» Рабгузи Енох читал молитвы каждый раз, когда делал стежок иглой, а в работе Ялчигула шейх Накшбанд, чье имя означало «тот, кто наносит узоры на ткань» (накш — рисунок; банд — перевязь, прикрепление), завоевал право править шестью уровнями ада благодаря своему искусству портного и методу сосредоточения. В Центральной Азии изготовители мусульманских головных уборов часто принадлежали к суфийским братствам.

@argadu

Социально-политические идеи тариката Накшбандия

Что можно достоверно задокументировать, так это доступ портных-крещеных татар и их потомков к учению татарских шейхов Накшбандии, которые скрупулезно следовали шариату, жили скромной жизнью и, в большинстве случаев, имели финансовые возможности помогать нуждающимся. Из имен этих шейхов, среди которых был и Абдур-Рахим аль-Утыз Имяни, можно сделать вывод, что движение отступничества [от христианства в Ислам] было продуктом глобального движения суфийских реформ, которое восходит к индийским шейхам Ахмаду Сирхинди и Валиуллаху.

Муджаддидийская ветвь Накшбандии началась в империи Великих Моголов с Ахмада Сирхинди, ученики которого признали его муджаддидом, или обновителем второго тысячелетия. Известный тем, что критиковал императора Великих Моголов Акбара (р. 1556–1605) за его синкретизм, Сирхинди помог синтезировать более ранние тенденции в восприятии среднеазиатскими суфиями их миссии в мире. По словам Сирхинди, суфии не просто учили пути и выполняли посредническую функцию между человечеством и божественным; они были ответственны за преобразование мира, приближение его к первозданной общине Пророка. Конкретно, это означало, что суфий мог призвать политических лидеров к ответу, напомнить им о необходимости соблюдения исламских обязанностей, даже лишить их власти, если их правление не соответствовало шариату.

Эти идеи не были принципиально новыми, поскольку среднеазиатский накшбандиец Ходжа Насруддин Убайдулла Ахрар (ум. 1490), критически относившийся к аскетизму, также ранее утверждал, что лучший способ защитить исламскую общину от произвола правителей — это чтобы суфии давали им советы. Мусульмане и крещеные татары знали Ахрара и посещали его могилу, которая, как они считали, находилась в деревне Верхняя Никиткина или Тубилгитав по-татарски, деревне, известной тем, что она стала во главе отступнического движения 1860-х годов.

Преемник Сирхинди, Шах Валиуллах, сделал новый акцент на социально-политической роли Пророка. Точно так же, как Пророк создал новое общество после своего восхождения на небеса, суфии также должны были вернуться в мир, заботиться о его надлежащем гражданском и экономическом управлении и расширять пределы сферы Божественного. Перенесенные в российский имперский и крещенотатарский контексты, подход Сирхинди и Валиуллаха к миру давал надежды на возможное восстановление Божьей Воли посредством общинной и политической реформы.

@argadu