Сентябрь 2015 выдался на странность теплым, в Донецке во всю бушевало "Бабье лето".
Наше подразделение находилось в дачном хозяйстве «Октябрьское» (Жабуньки), это неподалеку от Донецкого аэропорта им.Прокофьева.

Ранним утром мы по двое ходили в наше ПХД (пункт хозяйственного довольствия, в миру - столовая), ещё едва рассвело, но уже солнце обдавало своими лучами разбитый до неузнаваемости поселок.

Мы с Саидом выбрались из нашего сарая и по тропам побрели к Петровичу.

Петрович - мировой мужик! Ему на тот момент было за семьдесят, в Советские годы он служил в КГБ, а в 2014 добровольцем пришел в ополчение. В бой его естественно никто не пускал, по этому он обосновался руководить нашим питанием.

Дойдя до места через двадцать минут, мы уже увидели нашего суетящегося кормильца.

Поприветствовав друг друга, мы стали интересоваться «а что же сегодня в меню?»

А в меню у нас сегодня был суп с овощами и добротными кусками говяжьей тушенки!

Мы расселись за туристическим столиком под высокой грушей, поставив к её стволу наши автоматы. На столе была ловушка для ос сделанная из «полторашки», почти до верху наполненная зловредными насекомыми.

Я лениво остужал ложкой суп, в то время, как Саид уже уплетал свою пайку.

Нашу идилию прервал сильнейший взрыв, через секунду мы уже лежали на земле голова к голове таращась друг на друга, рядом лежал мой перевернутый суп. «Выхода» на странность слышно не было.

Пролежав так секунд тридцать мы поднялись и схватили наши автоматы.

–Ну что? Пошли проверим! (Сказал мне Саид)

И мы пошли.

Через балку зарозшую камышем мы вышли к кладбищу, буквально в считанные минуты. Страшное место.
Этот поселок пять раз переходил из рук в руки, соответственно минировали там все кому не лень, но карт минных полей не было и в помине, а кладбище было заминированно больше всего.

Мы вылезли из камыша, я шел вторым за Саидом, как вдруг он отскочил в сторону и вскинул свой автомат изготовившись "к бою", разместившись за высоким бурьяном. Несговариваясь я тоже вскинул ствол и присел на колено, на моей линии огня маячила чья-то голова в камуфляжной кепке с золотой какардой, палец лег на спуск, но огонь я не открыл.

Голова повернулась в нашу сторону, и её владелец стал махать руками.

–Свои по ходу (сказал Саид)

Мы опустили автоматы и стали сближаться.

–«Шрам»!

Улыбнувшись во все два зуба, сказал человек в модной кепке с огромной, золотой кокардой.

Потом подзатыльник от Саида Шраму, и матерная лекция о вреде ношения парадных кокард на передовой.

У Шрама мы выяснили, что он с напарником пошел за водой, решили сократить путь и свернули не в ту улицу. Пахло порохом, кровью и жженой травой. Трава в начале улицы (почти по пояс) была как разческой причесана в одну сторону. Метров через десять лежали разорванные пластиковые баклажки для воды, автомат с разбитым прикладом, и окровавленное тело молодого на вид парня.

МОНка (мина осколочная направленная) сработала штатно, Шрама спасло чудо, он остановился поссать за углом, это его и спасло.

На разбитом осколками прикладе красовались наклейки с «анимешными» девушками.

–Ну что стоишь? За носилками иди! (Выругался Саид)

Через пятнадцать минут Шрам принес синее, войлочное, армейское одеяло, на него мы и положили убитого парня. С час волокли через камыш к месту, куда подьехала наша машина эвакуации. Там погрузив в кузов уже остывший труп, мы залезли туда же. Наш путь лежал в центральный морг. В войлочном одеяле тем временем уже стояла целая лужа крови.

Убитого парня звали Лёша, ему было девятнадцать лет, его позывной был «Обычный».