На углу села мужики раздобыли барана, радости было будто у детей, что получили долгожданный подарок на Новый год . Есть хотелось жутко, уже как третий день практически ничего не ели. Нашли решетку от холодильника, поставили на кирпичи и получился своеобразный гриль. Странное такое чувство было, после недельных интенсивных боев Логвиново впервые оказалось в тишине. Вода тоже была на исходе, воду пили техническую из пакетов для разогрева, что входили в состав сух.пайка и растапливали снег в кастрюле. В сорока метрах от нас были сложены тела наших ребят, мы ожидали ротации, укропов никто не собирал, они так и лежали вдоль дороги вместе с ещё дымящейся разбитой техникой. От села ничего не осталось, очень сомневаюсь, что когда нибудь там вновь будет кто то жить.
Леший нашёл улик в овраге и принёс мёд в сотах, а я нашёл в подвале бутыль самогона, помянули парней, выпили, жидкость словно огнём согрела все внутри, приступили к трапезе, ели мелкими кусками, чтоб хватило на всех.  Жесткое и не маринованное мясо, казалось мне самым вкусным, что я когда в жизни пробовал, даже не смотря на "пейзаж " вокруг нас. Потом пошли собирать "трофеи", с недавно разбитой колонны ВСУ. Я себе забрал парочку автоматов, магазины на сорок пять патронов, в ход шло всё как говорится. А Бармалей нашел несколько телефонов, берём телефон, ищем номер "Батя, Папа, Отец, Тятя" у всех по разному было записано, звоним, сообщаем о смерти их сына и говорим где они могут забрать тело. Тела отдавали всегда, мракобесией не занимались, а вот господа укры ни чем не брезговали.
Не редко случалось ещё так, что тела наших ребят приходилось выкупать, потому что бесплатно не хотели отдавать. Какой бы не была война, но мы никогда не теряли человеческий облик, в отличии от хохлов, даже не смотря на нашу специфику и то что к пленным мало жалости проявляли, но тем не менее оставались людьми. Война тоже себе вполне жизнь.